Посмотрели, обсудили

Оценить
Телеканал «Дождь», «Господин хороший», ньюзикл

Давайте договоримся сразу: писать о новых произведениях дуэта Быков – Ефремов не будем. Не будем также пересказывать содержание новых пяти клипов, показанных на «Дожде» в прошлый понедельник. Добавим только, что к творческой части программы теперь присоединились певец Вася Обломов, сетевой поэт Орлуша (Андрей Орлов). В одном из номеров участвовал Сергей Мазаев из группы «Моральный кодекс». Коли уж перечислять всех, то необходимо назвать художников, оформляющих номера анимационного жанра, – Александра Егорова и Лену Белицкую. Жанр называется «нари-сучки». Там вообще много грубоватого юмора и в определениях жанра – (б)ля-ажор, – и в самих стихах.

Как выпускник филфаковского Евграфа Ивановича Покусаева семинара по изучению русской сатиры я бы жанр определил как политический стёб, издевку, поэтическое хулиганство. Можно быть совсем точным и классифицировать жанр как политическую подъ*бку. И лишь незнание, приняли ли у нас закон против мата в СМИ, или депутаты, защищая квартиру и честь Яровой, еще не успели это сделать, останавливает меня от употребления полной версии слова.

И вот на этом поставим точку в наших рассуждениях о новых стихах Быкова-Орлуши и Обломова. Кто хочет, может поискать их в Интернете. На сайте Fn-volga.ru, например. Хотя Андрей Васильев, продюсер и режиссер программы, стращал, что в первую неделю ничего в Интернете не появится. Но кое-что уже можно найти. Поговорим лучше о формате нового шоу. Выстроено всё было так. В студию «Дождя» были приглашены многочисленные гости: политики, журналисты, представители мира искусства. По замыслу они, уже зная тему номера, должны были высказать свои соображения. Например, посвящено стихотворение Чавесу – о Чавесе и поговорим. Но, пожалуй, не учтено было одно – любовь наших людей к пространным рассуждениям перед телекамерой. А тут еще одна засада – прямой эфир. Сотрудникам остальных телеканалов, кроме «Дождя», надо объяснить, что это такое. Они, наверное, в ужас придут, когда узнают, что нельзя ничего подправить, вырезать и так далее. И вряд ли смогут понять, как это – выпускать программу в эфир без начальственного просмотра и начальственного же одобрения.

Ну и поговорили. Борис Немцов, как выяснилось, и о Венесуэле знает почти всё, и этим знанием он не спеша делился с людьми в студии. И остальные тоже знали о Венесуэле. Владимир Семаго, представленный в титрах как политик и журналист, очень живо пересказал содержание личного разговора между Путиным и покойным Чавесом. Журналист «Коммерсанта» Андрей Колесников буквально выхватил у него микрофон, чтобы язвительно спросить: «Вы что, там лично были или пленочка есть?» Колесникова тоже можно понять – он уже давно признан главным путиноописателем Российской Федерации, а тут вдруг такая подстава.

Говорили многое и от души. Васильев нервничал всё больше и больше. Наконец он стал призывать зал к порядку, пугая тем, что очередной номер может просто не влезть в эфир. Нашел кого пугать. Пришлось применять власть. Номера все-таки уместились в рамки программы, и даже Быков успел прочесть свой экспромт на заданную тему. Про Яровую, понятное дело. Но полночный повтор итогового выпуска новостей «Здесь и сейчас» начался в 00:02. То есть с двухминутным опозданием.

Но главный упрек к создателям «Господина хорошего» не в разговорчивости гостей программы. Да, и Ефремов, и Васильев были в зале, весело болтали с гостями (Быков в это время экспромт писал), но сами номера шли в записи. Понятно, там, декорации, реквизит, выставленные звук и свет. Но всё же, всё же. Режиссер Павел Лунгин подметил, что не хватает живой энергетики. Это, несомненно, так. От себя же добавлю, что, если бы разговоры гостей шли в паузах не между клипами, а между номерами вживую, гости бы, возможно, говорили меньше. Хотя бы из уважения к артистам.

Второй выпуск «Господина хорошего» вышел вчера. Если вышел, конечно. В нашей обидчивой стране всякое может случиться.