Кому нужна местная власть

Продолжение. Начало в № 26 и 28

Основная проблема большинства муниципальных образований в провинциальной глубинке – отсутствие людей, умеющих желать и реализовывать свои желания. По-учёному сказать, отсутствует осредствлённая мотивация. Один хочет – но не может, другой может – но хочет не того, и желания почти никогда не совпадают с возможностями.

Кому денег на «ремонт провала»?

Это – основа для серьёзного социального и внутриличностного конфликта. В социальном плане все жалуются на то, что в селе нет работы. В плане личной терапии всегда под рукой лекарство для богатых и бедных, умных и глупых. Провинциальную Россию никто не спаивает, это она так лечится от слишком большого ума, от которого, как известно, только горе.

Между желаемым и возможным – провал, и федеральная власть готова выделить средства на ремонт провала, «чтобы не слишком проваливался». Но деньги эти некому дать, поскольку власть на местах настроена не на то, чтобы что-то менять в организации жизни, а на то, чтобы хапнуть средства, выделенные на дело, и залечь отдыхать.

Большинство мужиков из деревни стремятся уехать и уезжают. Как считается, на заработки. Но на самом деле они ищут, где можно получать деньги, ничего не делая. Многие устраиваются в охрану, не имея навыков сопротивления даже безобидному воришке и, напротив, обладая неустанным желанием поиметь что-то из того, что охраняют. В лучшем случае квалификации сельского труженика хватает в городе на то, чтобы устроиться подсобником на стройку, где он будет люто завидовать тому, как живут люди вокруг и, вернувшись на побывку, заливать эту ненависть всё тем же известным «лекарством».

Пустые глаза на пустом месте

Вымирают сёла, детей растят бабушки, уже вырастившие одно бессмысленное поколение, не сумевшее пригодиться там, где родился. В селе Пинеровка Балашовского района, где некогда был сахарный заводик, Дмитрий Аяцков с Вячеславом Володиным затеялись творить «политически осмысленное» добро. Построили школу – многим городским на зависть. Прямо рядом с сахарным заводиком, в отдалении от села. Два компьютерных класса, великолепный педагогический коллектив, который удерживается всеми мыслимыми льготами и поощрениями. Дети обучаются весьма и весьма достойно, и достойны лучшей жизни.

Однако не каждому наука впрок, ведь «многие знания – многие печали». Сразу после выпуска дороги выпускников расходятся. Малая часть, воспитанная в семьях, ещё не потерявших себя в хаосе реформ, покидает школу и дом, едет учиться или обустраиваться в города, чтобы никогда не возвращаться. Большая часть начинает попивать пивко, а то и что покруче, сразу после начальных классов и к выпуску смотрит на мир вполне пустыми глазами.

И видят эти глаза вокруг себя пустое и грязное место. Заводик разваливается, работа на нём грязная и очень дешёвая. У фермеров механизаторами работают всего несколько человек (местная элита), остальные живут натуральным хозяйством, пенсией и пособием по безработице. При этом стонут, хотят, чтобы пособие дошло аж «до тыщи».

В посёлке никто не утруждает себя вывозом отходов. Никому не приходит в голову, что пособие по безработице тоже нужно отработать – на общественных работах. Если же увеличить пособие «до тыщи» и при этом обязать пять дней в месяц наводить в селе чистоту – больше половины откажутся от пособия. Апокалипсис реформ России!

Одичавшее древо познания

Очень похожая картина в районном центре, некогда вполне благопристойном городке срединной России – Балашове. К концу эпохи застоя в нём был огромный текстильный комбинат, мясокомбинат республиканского значения, промкомбинат, много мелких предприятий, водочный заводик – всё, что нужно для вполне приличной жизни.

Вместо гусарского полка для развлечения дам в Балашове располагалось военное лётное училище. Пединститут стал университетом, областные и республиканские вузы понаоткрывали филиалов, вокруг курортный эдем, один санаторий Пады дорогого стоил – рай, одним словом, проклятый социалистический рай!

Но, видимо, плоды древа познания росли на дичках без прививки. Образованные люди, желающие нажиться на реформах, приватизировали, пообанкротили-пообокрали предприятия и живенько съехали. Инстинкт экономической безопасности и самообороны при застойных явлениях в социальном организме отмирает первым.

Социальный лифт для недоучек-пессимистов

Поколения обучающихся в провинциальных вузах не получают реальных знаний, учат их не нашедшие себе места в столичных и областных вузах преподаватели. Они сами толком ничего не умеют, кроме как пересказывать чужие книжки про то, как всё должно быть на самом деле устроено. Педагог, нашедший себе поприще только в филиале вуза и живущий на педагогическую зарплату, – несчастное существо, и транслирует вокруг себя не знания, но ощущение несчастья. А оно заразно.

Сельские «студиозусы» учатся не за медные деньги, а на деньги родителей, для которых обучение деток и дальнейшее их бегство в любые места, лишь бы подальше от Балашова, – последний стимул держать в хозяйстве живность и «коробчить» деньжата. Кончается учёба – кончается в семье приусадебное хозяйство, лень и не выгодно держать свиней, растить картошку на продажу.

Короче, Балашов как образовательный центр – социальный лифт, со скрипом транспортирующий по России недоучек, потенциально настроенных на социальный пессимизм и социальную малоуспешность. Однако им активно пользуются, и результат его усилий – население, поделённое на две категории: ностальгирующие по социалистическому раю пенсионеры разной степенью социальной озлоблённости и потенциальные беглецы. Люди среднего возраста, трудяги, соль и опора нации, Балашов покидают.

Неблагодарные избиратели

На весь город осталось одно предприятие, время от времени возвращающееся к жизни, – некогда всесоюзно известный «Балтекс», иногда производящий мало кому нужные плащевые ткани. Построен он во времена, когда мода на плащи из «болоньи» и такие же курточки – униформу советской молодёжи – казалась вечной.

Поколения ткачей до сих пор испытывают гордость за своё предприятие, с тоской вспоминая семейные выходы на работу и возвращение с работы дружной гурьбой. Работа была малоквалифицированная, зарплаты небольшие, поэтому и пенсии теперь мизерные, и социальная защищённость пенсионеров нулевая. Тем выше в фабричных кварталах уровень социальной депрессии.

Хозяин и директор последнего, с хрипами выживающего градообразующего предприятия Александр Ветров титаническими усилиями время от времени находит военные заказы на защитные ткани, гасит долги по зарплате и оплачивает вынужденный простой. Однако последние выборы в областную думу сделали явным тайный ход мыслей работников «Балтекса» – значительную часть балашовских избирателей. Они с благосклонностью отнеслись к тому, что им оплатили вынужденный простой за всё лето, когда они копались на огородах и рыбачили. Но отблагодарить доброго работодателя, голосуя за него на выборах, не посчитали нужным.

Однако местная муниципальная власть решила, что раз хоть одно предприятие в городе работает, а значит работают котельные, снабжающие заодно и систему ЖКХ, то надо на него повесить все коммунальные проблемы и долги по коммуналке. Противостояние местной власти и руководства единственного работающего предприятия достигло стадии предгрозовой.

Похоже, что и с руководством «Единой России» у Ветрова не всё «в ажуре». Показателен тот факт, что, когда областное правительство устроило выездное заседание, пригласив на него глав соседних муниципалитетов, Ветрова не пригласили.

Хуже – только в Перелюбе!

Заседание прошло под председательством вице-губернатора Александра Бабичева и зампреда правительства Алексея Щербакова. Выступили все министры, которые изложили положение дел по своему профилю в соответствующих подчинённых им структурах Балашова. Все констатировали, что положение – хуже некуда, хуже только в Перелюбе, все отчётные показатели много ниже средних по области. И ни один министр не предложил программу выведения подчинённых ему структур из кризиса!

Щербаков на прощание мудро высказался в том смысле, что помогать стоит тем, кто сам умеет крутиться, а на нет, мол, и суда нет. Суд готовится только над бывшим заместителем главы района «господином» Паскалем. Живите как хотите и выбирайте достойных. А где их взять, чему учить и как вписать район в федеральные проекты, если в нём просто нет людей с проектным мышлением, – ответа нет.

И остались дома Балашова без капитальных ремонтов по программе «Ветхое жильё», потому что никто не умеет озаботиться созданием ТСЖ и подготовкой соответствующих стандартам документов. И остались незагруженными мощности ЖБК, потому что некому подготовить документацию по проектам «Жильё для молодых семей и молодых специалистов».

И остались подвешенными проблемы ЖКХ, потому что невнятные договорённости между районной властью и структурами ЖКХ есть, а денег на выплату долгов в бюджете не ночевало! Тут «голосуй не голосуй, всё равно получишь дулю!»

Все опросы прошлого года в районе свидетельствуют: у местного населения нет надежд на то, что местная власть может реально изменить положение. Все надеялись на прямое назначение варяга, которому доверяет губернатор, которого он лично может контролировать и с которого спросит, ежели что пойдёт не так, как надо, а как получится. Правительство области к такому варианту явно не готово.

Продолжение следует