Денис Ястребов: Ни одна идеологическая ниша не должна быть бесхозной

Последняя новость партстроительства – самороспуск СПС с перспективой создания на правом фланге нового политического объединения. Насколько это повлияет на политическую жизнь регионов, нужен и своевременен ли этот процесс – об этом наша беседа с политтехнологом Денисом Ястребовым.

– Денис Владимирович, правые партии собираются объединиться. Причём инициатором выступает вроде бы Кремль. Овчинка выделки стоит?

– Технологически они опоздали с объединением лет на 7–8, а может, и на 10. Объединяться СПС и «Яблоку» надо было году в 2003-м. Тогда у них был шанс пройти в Госдуму в 2007 году, преодолев семипроцентный барьер. Об объединении правых говорят с 1994 года. Но из-за личностных амбиций лидеров партий процесс застопорился намертво. Явлинский не хотел испачкаться в приватизации. СПС, который тогда был «Выбором России», поддерживал Ельцина, Явлинский – нет. Переговоров была масса. Но не срослось.

– Получается, что людям правых взглядов в России не объединиться никогда?

– Проблема этого фланга вот в чём. Пока ребята между собой грызлись в пределах Садового кольца, думая, что они представляют большие политические силы, у них перехватили все программные установки. И электорат их катастрофически уменьшился. По существу, большая часть правого электората голосует сейчас за «Единую Россию».

– Почему?

– Сегодня внепарламентская правая оппозиция говорит: вот Путин, авторитарный режим, недопущение до СМИ. На мой взгляд, произошло следующее. Правому электорату осточертело ждать, когда эти, вроде бы их, организации проявят себя с деловой точки зрения, что-то сделают конкретное для страны, для её экономики. Не дефолт, не приватизацию, после которой уши трещат, а что-то позитивное. Но ожидания не оправдались. Это особенно было обидно для голосовавших за СПС и «Яблоко», при том что экономические составляющие программ, особенно у Явлинского, всегда были очень сильные, грамотные, глубоко прописанные.

Но все эти заявления, как правило, оставались только на бумаге. Когда были дебаты между Чубайсом и Явлинским в 1999 году на выборах в Госдуму, у Чубайса спросили, чем отличается «Яблоко» от СПС. Анатолий Борисович хорошо тогда прошёлся по оппоненту. Есть, говорит, замполиты и комиссары. Замполиты объясняют, как надо делать, а комиссары говорят: делай, как я.

Так получилось, что обе эти партии превратились в замполитов. Очень много умничали, философствовали, а до конкретного партийного строительства, технологических решений, прагматических дел так и не дошло. Всегда межличностные дела, излишнее чистоплюйство мешали им создать реально работающую структуру.

А для реально работающих политических партий, для электоральных побед необходима технологически жёстко построенная структура. Для того чтобы её создать, надо уметь поступаться личностными амбициями, вовремя аккумулировать финансы, не разворовывая их, и вовремя направлять средства именно на выборы, а не куда-то ещё.

А у правых – и у «Яблока», и у СПС – была иллюзия, что за ними куча молодых интеллектуальных людей, и только свистни, как они прибегут отстаивать либеральные идеи. Оказалось, что всё совсем не так.

– А каким образом удалось сманить правый электорат? И кому?

– Владимиру Путину. Ну и «Единой России», которая была создана под лидера. Самое забавное, что Путин начал реализовывать именно либеральные стратегии в экономике и консервативно-патриотические – в государственном строительстве и внешней политике. Экономика шла по либеральному пути. Что было сделано? Процентов 80 того, что было записано в программах «Яблока» и СПС.

– Например?

– Например, много говорили, что земля должна работать. И при Путине этот посыл был более-менее реализован. Дальше – целый блок экономических законов. Возьмём институциональную сторону. Явлинский много говорил об этом, а при Путине институциональная реформа была реализована. То, что делал Герман Греф, то, что продолжает делать Кудрин – это реализация либеральных идей, пусть и не в полной мере. Окончание приватизации, реформа РАО ЕС России. Экономически были созданы предпосылки для того, чтобы начал потихоньку оперяться средний класс.

Я не говорю о строительстве политической системы. Тут действительно у ЕР и «Яблока» с СПС разные подходы. Там больше речь идёт о делегативной демократии, о создании ЕР как партии голлистского типа, достаточно авторитарного толка с аналогичными подходами, изменении в строну пропорциональной системы выборов. А у СПС и «Яблока» – другой подход.

Но если говорить об экономике, то Путин практически реализовал экономическую часть программы «Яблока» и отчасти СПС, написанную в 1999 году. Просто «яблочники» писали, а потом кокетничали и умничали. А эти взяли и сделали.

И большая часть умной, думающей публики, увидев распри и амбиции правого фланга, стала его сторониться.

– И рванула в «Единую Россию»?

– Нет, просто стала голосовать более прагматично. Что такое ЕР, которая сейчас отстроена под Путина? Это партия, которая заявляет в своих программных документах либерально-консервативные или консервативно-патриотические ценности. Это партия, которая в политологическом смысле очень похожа на Республиканскую партию США. Конечно, у ЕР есть социал-демократические, социалистические отклонения.

Посмотрите: каково наполнение партии? Это бывшая комсомольская, партийная номенклатура. Но управляют ими, идеологически задают параметры вовсе не эти люди. Рулят процессами совсем другие. Люди либерально-консервативных убеждений, если угодно. Сурков и группа интеллектуалов. А на чём поймали большую часть населения, которая сейчас голосует за ЕР, а раньше голосовала за правых? На объединении патриотизма во внешней политике, консервативных, патриархальных семейных ценностей и либеральной экономики. То есть поймали этот электорат на патриотической риторике.

Конечно, ЕР – это организация идеологически неоднородная. Там всякой твари по паре. Туда идут из-за Путина. Там есть и национал-патриоты, и либералы, и социалисты, и социал-демократы. Но в принципе основная направленность этой организации в большей степени консервативно-либеральная. Вообще у нас ситуация уникальная. У нас Путин играет роль Рузвельта и Рейгана в одном лице.

Идеологи ЕР создали коктейль, основанный на либеральной экономике и изрядно сдобренный патриотической риторикой, добавили демонстрации реальной силы возрождающейся державы. И этот коктейль по вкусу избирателю.

– Тогда зачем создаётся правое крыло?

– Во-первых, ни одна идеологическая ниша не должна быть бесхозной. Если уж вы замахиваетесь на то, чтобы модерировать политическую ситуацию по всей стране и по всему политическому спектру, вы должны довести это дело до конца. С 2003 эта ниша не была представлена в парламенте. Да и в политической жизни она практически не заметна.

Посмотрите в увеличительное стекло – что такое СПС и «Яблоко»? Они и девять лет назад были полудохлые. Последние четыре года это просто электоральные пигмеи. Никого не хочу обижать, но ещё в 1996 году партия «Яблоко» напоминала клуб интеллектуалов, которые собрались потрепаться о прекрасном будущем. С тех пор, на мой взгляд, ситуация не изменилась.

– Но почему же Кремль хочет этот правый фланг подчинить?

– Не подчинить, а структурировать, создать заново. К тому же при желании можно извне, из-за рубежа инициировать создание организации, которая может быть не идеологическим оппонентом, а врагом самой государственности.

В чём была проблема либеральной интеллигенции? В том, что патриотические ценности были задвинуты в дальний угол и доставались только при просмотре футбола. А Россия без этого жить не может. И электорат тоже. На космополитических основаниях организация в стране невозможна. На мой взгляд, все партии в стране должны работать на Россию.

У нас корпорация одна – Российская Федерация. Мы должны, грубо говоря, везде где можно выдавливать экономические, военные, любые преимущества для России, для своей страны. Потому что, хотим мы этого или нет, но идёт война за ресурсы, рынки.

Мы уже повзрослели – люди, страна повзрослела. Мы готовы к конкуренции, мы её хотим, а правые все там – 15 лет назад. Они не заметили, что, как поёт Бутусов, «мне стали малы твои старые джинсы». Либо мы играем в одной команде – за Россию, – либо в разных.

Возьмём американцев. Обе партии поддержали Грузию в борьбе с Россией. И это не считается отсутствием демократии. А у нас почему-то поддерживать свою страну в либеральных кругах считалось неприличным. Я, например, категорически не понимаю, как можно просить денег у Буша на развитие демократии в России, как это сделал Каспаров.

Если у тебя проблемы с электоратом, то надо с ним работать, ехать в регионы, доносить идеи. Меняй программу, лидера в конце концов. А при чём здесь Буш? Нет, это удобно: приехал, поплакал, попросил денег. На это можно жить. В оппозиции, в Женеве, писать письма издалека...

Но это показывает, что просителю реально по фигу его потенциальный избиратель – провинциальный интеллектуал. Он решает свои задачи. И спекулирует на борьбе с режимом. А представьте, если Обама приедет в Москву у Путина денег просить на борьбу с режимом Буша? Что будет на следующий день с тем Обамой?

Но справа партия должна быть. Поскольку существует электоральный запрос. А наши природные правые не в состоянии организоваться, структурироваться. Они и в лучшие времена не очень сильный процент показывали, а сейчас совсем беда.

– Всё это сказано о федеральном уровне с историческими экскурсами. А если посмотреть на региональных правых? В Саратове есть городской депутат СПС-ник Виктор Марков, в областной думе их нет. Есть региональное отделение «Яблока» с Коннычевым во главе. Марков сказал, что он – за объединение.

– На региональном уровне правые хотели объединиться ещё 15 лет назад. Потому что здесь, на провинциальном уровне, не видно никаких идеологических противоречий. Боюсь, поздновато. Электорат настолько стёрт, что для того, чтобы его построить, надо очень много времени.

– То есть?

– Ну, как появляются партии? Возникает какая-то идея, выкристаллизовывается, вокруг неё объединяется группа интеллектуалов, всё это обрастает финансами, структурой. Потом это должно проникнуть в сознание, отпиариться. Структурироваться, кристаллизоваться, получить «ядерный электорат» – то есть ядро, вокруг которого всё строится. На это нужно время. А наши правые так давно и так методично убивали свой электорат, не без помощи власти, конечно, что восстановиться они уже не смогут.

На региональном уровне объединение воспримут позитивно. СПС – Марков, «Яблоко» – Коннычев, ДПР – Танатин. Наверняка они найдут общий язык.

– Получается, что на региональном политическим поле у нас существует четыре партии. ЕР – безоговорочный лидер, а также СР, ЛДПР, КПРФ.

– Возможно, я скажу грубо... Но нам бы на две нормальные партии людей набрать. Сейчас проходят как бы выборы, как бы в органы, как бы местного самоуправления. Если посмотреть на все округа и сделать партийный срез, выяснится, что ЕР представлена везде. А в случае с многомандатными округами – и по несколько раз. Что же касается остальных партий, то даже коммунисты (!), которые всегда считались самой массовой, самой идеологически мощной партией, не смогли выставить своих людей в каждом округе. То есть массовости даже у КПРФ нет. У эсеров ситуация понятна, они недавно созданы. Ну и с ЛДПР тоже беда. Это что же за партии, которые не могут выставить на выборах своих кандидатов во всех округах?

– Говорят, что авторитарный режим, зажим свободы слова...

– Да, всё не так просто, мы ещё проходим свой путь к демократии. Просто политически активного населения категорически не хватает даже на две полноценные партии. Поэтому любые процессы, пусть инициированные сверху, дабы собрать в новую структуру политически активных людей – это не плохо.

– Партии должны создаваться сверху или снизу?

– Это процесс встречный. Массовые партии, как показывает история, создаются с двух сторон. С одной – в интеллектуальной среде возникает некая совокупность идеологических, экономических, ментальных принципов, вокруг которых образуется философское, политическое течение мысли. С другой – возникает некая мощная, сильно выраженная потребность у населения, которую надо канализировать некой идеей. Классика – это РСДРП, нарождающийся рабочий класс и интеллектуалы, начитавшиеся Маркса, эсеры – бесправное крестьянство и народовольцы. Но в нашем случае хорошо любое движение.