Дети, церковь, кухня
Это было ровно год назад – 5 марта 2012 года. Наши журналисты собирались в редакции страшно уставшие, выжатые как лимон – и физически, и эмоционально. Немудрено: почти все мы участвовали в выборах президента. Кто – как наблюдатель, кто – исполняя свои профессиональные журналистские обязанности. Пережить нам пришлось многое, даже под автоматами полицейских постояли. Мы все (каждый в разной степени) были сторонниками другого, нежели Путин, кандидата – Михаила Прохорова. Там, в Москве, Прохоров и его сторонники свои восемь процентов восприняли как победу, мы же считали и считаем, что проиграли. Почему? Подробно об этом здесь говорить не будем, достаточно прочитать книгу «Президента не выбирают», вышедшую при нашем активном участии. Бумажный вариант сейчас практически не найти, но можно отыскать книгу на сайте ИА «Свободные новости» в рубрике «Проекты».
В принципе мы понимали, Путин всё равно победил бы, но уверены: победа должна была прийти в честной борьбе.
Как бы то ни было, сегодня год третьего президентства Путина. Стал ли он другим? Вопрос закономерен, ведь многое говорилось, что на третьем сроке это будет другой Путин, даже его сторонники так считали. Но он не изменился. Всё те же проявления мачизма – было ныряние за амфорами, стал полет со стерхами. Та же уверенность, что проблемы решаются только личным участием. Было Пикалево, стали Сочи и Крымск. Одновременно это упрек выстроенной им системе: без вмешательства первого лица ничего измениться не может. Прежним остался и грубоватый юмор Путина, который многих шокирует. Совсем недавно, встречаясь с французским президентом Олландом, наш президент сказал о Сирии: ситуация сложная, без бутылки не разобраться. Это – о гражданской войне, в ходе которой погибли десятки тысяч людей.
Путин не изменился, но изменилось российское общество. Оно стало другим еще после грубо фальсифицированных выборов в думу. И каким же был ответ на протесты среднего класса? Репрессии судебные – «болотное дело» прежде всего – и множество запретительных законов. Многие винят в том нашу думу. Но согласитесь, при выстроенной вертикали дума не более чем своеобразная канцелярия, штампующая придуманные в администрации президента законы. Считать, что нынешний состав российского парламента способен к самостоятельным действиям, значит очень льстить ему.
Многие говорят и о том, что ответом Путина на изменение политической ситуации стала политическая реформа. Полноте, какая реформа? Возвращение одномандатных округов при выборах в ГД? При чуровской (в Саратове точилкинской) системе выборов это означает только одно: все одномандатные округа будут отданы единороссам. На худой конец «фронтовикам». Но хрен, как известно, ничуть не слаще редьки. Возвращение выборов губернатора и одновременное введение муниципальных фильтров. В итоге имеем ту же систему назначений, только замаскированную. Плюс поспешное назначение глав регионов, не считаясь с тем, способен человек руководить регионом или не очень. Кстати, наш губернатор – один из первых назначенцев третьего срока. Но это так, к слову.
Перед выборами от имени Путина были опубликованы семь статей, которые якобы должны были определить вектор развития страны. Обещания – в основном дать денег для решения той или иной проблемы – сейчас обернулись большим напряжением для бюджета России и для региональных бюджетов. Попытки неким образом секвестировать расходы на выполнение обещаний заканчивались строгой выволочкой для инициаторов. Так, например, произошло при рассмотрении бюджета на этот год. А виноватым оказался не президент, наобещавший всем и много, а министр финансов Антон Силуанов, который попытался соотнести фантазии и реальность. И всё равно очень многие россияне относятся к путинским обещаниям весьма скептически. Согласно опросу «Левада-центра», 39 процентов россиян считают, что Путин не выполняет свои предвыборные обещания, 17 затруднились с ответом.
Но самое интересное то, что сейчас Путин пытается построить такую страну, о которой в статьях не было сказано ни слова. Наверняка, когда Путин еще работал разведчиком, он внимательно изучал страну пребывания. И, похоже, один из немецких лозунгов еще девятнадцатого века запал ему в душу. Вроде бы этот лозунг Вильгельм II придумал для немецких женщин: «Kinder, Kьche, Kirche» – «дети, кухня, церковь». Есть и более политизированный вариант: «Kaiser, Kinder, Kьche, Kirche». Первое слово – «кайзер». Или, если хотите, «царь». Вот этот лозунг и воплощается сейчас в Российской Федерации. Кайзер – это понятно. Дети – совсем недавно Путин заявил, что опорой страны должны стать многодетные семьи. Церковь – тоже понятно: РПЦ встроена во властную вертикаль. Осталась кухня – это место, где можно вести всякие разговоры, даже крамольные. Пока – можно.