Павел Ерокин: «Принцип Вовочки» Доктора Е

«Плохому» нашу семью научил московский режиссёр Даниил Безносов, пришедший на интервью к нам домой в футболке саратовского дизайнера Павла Ерокина. На футболке известное слово из трёх букв, которое неприлично употреблять в СМИ, было прикрыто другим, тоже из трёх букв – «МИР». И наш семнадцатилетний сын в канун Нового года стал обладателем пары футболок, надпись на одной из них гласила на английском языке: «Не верьте девчонкам, они все врут. Им нужен только секс». 31-го декабря сын ходил по проспекту в куртке нараспашку и страшно гордился, когда взрослые дядьки в предвкушении новогодних вечеринок останавливали его вопросами: «Где ты это взял?»
Нам страшно захотелось познакомиться с создателем хулиганских надписей и собственно модного бренда «Доктор Е». Создатель, впрочем, на хулигана оказался не похож. На гламурного модельера тоже не очень. Скорее, на врача, коим и является по профессии.

– Павел, по специальности вы врач-дерматовенеролог. Это профессия действительно толкает на творческий путь? По крайней мере мы знаем ещё одного дерматовенеролога, ушедшего в творчество и посвятившего себя телевидению.

– Интересный ход мысли. Видимо, в этом что-то есть, если вами выведена такая формула. Венерология – это болезни любви. Кстати, восточная медицина, которой я увлекаюсь, не разделяет творческую и сексуальную энергии. То есть если человек лишён сексуальности, он не может быть творческим априори. Но как врач всё-таки напомню, что венерические проблемы – это болезни распущенности, распущенных людей.

– Насколько я знаю, ваш путь к профессии модного дизайнера, постоянного участника показов Недели высокой моды в Москве был весьма извилистым. Вы работали врачом футбольной команды «Сокол», занимались мануальной терапией, создавали один из первых врачебных кооперативов, шили дутые куртки – прообразы пуховиков, – писали картины маслом, «челночили» и продавали товар на рынках. Как оно вдруг пришло – то самое? Озарение ли, продуманный план?

– Продуманный план. Я удачно занимался «челночеством», когда случился дефолт 98-го года, и заниматься импортом стало невыгодно. Я нажал на клавиши калькулятора и понял, что выгоднее производить. Но я не знал, куда вляпаюсь. Потому что производство в России – это очень большое колесо для белки, которое постоянно надо крутить и из которого нельзя выбраться.

– Почему же «белка» «вляпалась» именно в это колесо?

– По скудоумию. Если бы я знал, какая это интенсивная, сложная работа, возможно, не решился бы. Производство одежды – совсем не лёгкие деньги.

– Ну, подождите. Вы работали врачом. И с чего вдруг заделались «челноком»?

– Опять же кризис. До 91-го года у меня был вполне успешный медицинский центр «Здоровье» (сегодняшний к моему не имеет никакого отношения). В 91-м году мы с товарищем съездили на Новый год в Югославию, вернулись, а здесь сюрприз – отпустили цены. Стоимость продуктов выросла в 20–30 раз. Мы месяца два сидели в ожидании пациентов, а людям было не до лечения, они думали, как выжить. И возник вопрос: а почему не поехать за товаром? Да поехали! Мне понравилось. Заграница всё-таки. Мы ездили в Югославию, Италию, Турцию…

– Получается, что один кризис повлиял на то, чтобы вы ушли из медицины, другой – чтобы открыли собственное производство?

– Всё так. Кстати, могу сказать, что по большому счёту не шил я никогда, и сейчас этого не делаю. Не умею ни шить, ни кроить. Единственный случай в моей жизни, когда я, ещё будучи бедным врачом, на старенькой маминой швейной машинке сшил себе горнолыжный костюм из балашовской ткани лаке. Кроил его как скульптор – с большим запасом, потому как не имел ни малейшего представления о том, как это делается. И потом отсекал всё лишнее. Получилось неплохо: отдельный съёмный жилет, отстёгивающиеся рукава на молнии. Никто из знакомых не верил, что я сделал его с первого раза.

– Горные лыжи – ещё одна ипостась «Доктора Е»?

– Да, я увлёкся ими ещё в студенческие годы, сейчас катаюсь на сноуборде.

– И вот, значит, вы не умеете ни шить, ни кроить, катаетесь себе на сноуборде и считаетесь модным дизайнером?

– Для этого у меня работают специалисты. А я придумываю модели. Рисую их дома, на работе, в поездах, даже в кофейнях. 98 процентов вещей в моих отделах и магазинах – это мои дизайнерские работы. Поначалу, когда мы только открыли производство, внимательно смотрели, что делают другие, что-то пытались копировать, что-то изобретать своё, быть, что называется, в струе.

Тогда я ещё не знал слова «тренд». Но уже тогда я придумал свою торговую марку – «Доктор Е», зарегистрировал её, хотя умные люди советовали: не занимайся ерундой, шей шмотки, пиши на них «Armani», вези в Москву – там они будут нарасхват. Контрафакт и сейчас в фаворе, потому что люди хотят видеть на себе элементы престижности. Но мне интереснее, прикольнее идти своим путём.

– Сейчас, когда слово «тренд» – один из ваших профессиональных терминов, вы пытаетесь быть на гребне модной волны? И есть вообще он, этот модный тренд?

– Тренды есть, их много. Их нужно обязательно учитывать. Если делать одежду вне времени, вне трендов, это будет выглядеть фриково.

– Это как?

– Жанна Агузарова, например, одевается фриково. Я же из всего многообразия трендов пытаюсь выбирать что-то созвучное самому себе. Были тренды, которые никогда мне не нравились. Например, остроносая обувь. В сочетании с классическим «номенклатурным» костюмом и галстуком эти лыжи всегда выглядели смешно.

– А вы и обувь производите?

– Нет, но пробовал. На первом показе Недели высокой моды в Москве в 2006-м году я представлял и обувь. После показа ко мне подошёл один итальянский модельер и спросил: «А нельзя ли у вас приобрести вашу обувь?» Для меня это была высшая оценка. Заниматься обувью прикольно, потому что интересной обуви в России нет. Мы все заложники вкусов закупщиков крупных поставщиков. Поэтому в магазинах представлены одни и те же модели, хоть и разных брендов. Но, к сожалению, нельзя объять необъятное. Если бы в сутках было хотя бы 36 часов, я бы производил обувь.

– Вам уже столько удалось попробовать, что разговоры про необъятность – наверное, не про вас…

– Как-то так складывается. Когда я был студентом, и научной работой занимался, и играл в рок-группе, да и другие идеи увлекали. Из-за этого опоздал на выпускной и успел произнести только последние слова клятвы Гиппократа.

– Может, поэтому и не сложилось с медициной?

– Нет, медицину я любил. И люблю.

– Не жалеете, что ушли из неё?

– Тоже нет. Моя философия – всё к лучшему. Свобода – это полное доверие богу. Из веера возможных выборов я выбрал то, что созвучно мне.

– Когда видишь людей моды (Зверева, Зайцева, Васильева), создаётся впечатление, что главный их проект – они сами. Вы же не похожи на человека, имеющего отношение к клану дизайнеров, стилистов. Это скромность, принципы? Где фриковость?

– Вы обращаете внимание на российских звёзд. На Западе дизайнеры не создают себе таких образов. Даже Дольче и Габбана, несмотря на свою нетрадиционную сексуальную ориентацию, не выглядят вычурными. Армани ходит постоянно в чёрной футболке. И ничего вопиюще кричащего на нём нет. Впрочем, везде свои фишки. Если немец ездит на дорогущем мерседесе и одевается очень просто, а француз – на обшарпанном автомобиле, но одет ярко, у нас свои ментальные выверты.

– Вроде таких, что наши девушки вполне могут отправиться гулять в вечернем платье по дневному проспекту?

– Есть и такое. Однако статистика – самая объективная вещь – говорит о том, что 80 процентам россиян вообще по барабану, в чём ходить. Было бы тепло и удобно.

– Да ну?

– Да вы обратите внимание на окружающих. Тех, кто любит одеваться, всегда процентов 20, а людей, интересующихся модой, отслеживающих коллекции, не более пяти процентов. Это авангардная часть общества, именно они первыми надевают всё новое.

– Может быть, это состоятельная часть общества?

– Нет, это зависит не от кошелька, а от менталитета, состояния души.

– Есть такая арт-группа «Война», известная своими эпатажными акциями. Организаторы одной из них, когда нарисовали фаллос на разводном мосту в Питере, оказались в СИЗО. Насколько я понимаю, такой эпатаж вам близок? Многие мои знакомые просто тащатся от хулиганских надписей на вашей одежде.

– Это мой юмор, которым я делюсь с людьми. Как анекдот рассказать. Надписи рождаются по-разному. Вы же знаете, есть синдром дежавю (уже виденного), а есть синдром жамевю (никогда не виденного) – ну то есть вы входите в свою квартиру, и вам кажется, что вы здесь никогда не были, смотрите на вещи, как человек, который впервые их увидел…

Как-то в магазине мне попал в руки стиральный порошок. И я будто впервые увидел оранжевую часть, отделённую от основного цвета упаковки, и надпись: плюс 25 процентов бесплатно. Мне показалось это забавным, и я сделал платье, на нижней оранжевой части которого было написано: «плюс 25 процентов бесплатно». И вообще заинтересовался надписями производителей. Создал коллекцию «Direction for use» («Инструкция по применению»), где были платья с надписями, например: «Shake wellbefore use» («Перед употреблением хорошо встряхнуть»). Девушкам нравится. Особенно надпись «Перед употреблением хорошенько разогреть».

– В Москве вашу одежду носят довольно известные музыканты, артисты, диджеи. Про вас говорят, что вы создали имя без всякого ложного пиара. Это так?

– Я действительно никогда не пиарился, хотя прекрасно понимаю, что любая дурацкая песня, если крутить её 50 раз в день, станет хитом. У меня даже собственных магазинов не было, я продавал вещи в отделах торговых центров, на оптовках. Но когда на первой «Фабрике звёзд» группа «Корни» вышла в моей одежде, которую они где-то сами приобрели, об этом заговорили все знакомые, что очень вдохновило моих сотрудников. Потом диджеи МТВ стали появляться в моих футболках и пиджаках. А прошлой весной Алексей Куличков, ведущий передачи «Такси», поставил спектакль «Контракт» на Таганке и одел всех персонажей в мою одежду. В этом году я наконец нанял пиар-менеджера, хотя у других их десятки в штате.

– Одним из почитателей вашего таланта стал московский режиссёр Даниил Безносов, который поставил у нас в Саратове три спектакля. Скажите честно, вы на кого ориентируетесь – на богему или подростковую аудиторию?

– Я придумал для себя такой «принцип Вовочки». Помните, старый анекдот из детства: приходит воспитательница и говорит: «Дети, скоро у нас Новый год. Машенька, ты в чём придёшь на утренник?» «Я буду вся в белом-белом, буду Снежинкой». – «А ты, Петя?» – «Приду весь в белом, буду Снеговиком». – «А ты, Вовочка?» – «Я буду весь коричневый, буду какашкой!»

– То есть вы ориентируетесь на «какашек»?

– Вот ведь как вы уцепились! (Смеётся.) Если вы вспомните, года четыре назад модным трендом был цвет фуксии, все ходили в насыщенном розовом. И когда все ходят в розовом, находятся люди, которые говорят: «А я не хочу, как все». Вот для этих людей, исходя из «принципа Вовочки», я нахожу другие цвета и другие модели. Хотя в моих коллекциях немало спокойных, комфортных вещей, которые привлекают и неэпатажную публику. Правда, я считаю, что в каждой, даже самой простой вещи должна быть какая-то изюминка. У вещи должен быть, как писал Пелевин в «GenerаtionП», хороший вау-фактор.

– Весной мы ждём от вас коллекцию «Морская прогулка», которую вы уже показали на Russian Fashion Week. Саратов – довольно депрессивный город, особенно сейчас: серое небо, серые дома, серые улицы, серые лица… Вы хотите его как-то развеселить, расцветить?

– Саратов – депрессивный город? Да вы что! Летом это курортный город. Это сказка. Открытые кафешки, красивые люди. Да, грязно, конечно, но можно видеть грязь, а можно – солнце. Не скажу, что морская тема – новый тренд, но мне кажется, она будет актуальна весной и летом. А таких альтруистских задач, как за свой счёт развеселить город, я не ставлю. У меня нет спонсоров и меценатов. Я должен делать одежду, которая будет людям нравиться и продаваться.

– Можно ли сказать, что ваши поиски себя закончились, что это финальная точка?

– Нет, конечно, несмотря на то, что я очень люблю своё дело. Но я знаю, что когда брошу активную деятельность (в связи с возрастом, например), скорее всего, займусь живописью. Я обожаю это искусство.

– Вы счастливый человек?

– Да. Есть элементы неполноты – но это нормально, если чего-то хочется, хуже, когда не хочется. А счастье… Счастье – это свобода, полная свобода. Я свободен. Я занимаюсь своей работой, реализую себя как дизайнер, бизнесмен, организатор. Все мои успехи и неудачи – это мои успехи и неудачи. У меня три замечательных сына. Конечно, я счастлив.