Музей «на случай атомной войны»
Как уже рассказывала «Газета недели», в Саратове готовится к открытию музей-бомбоубежище. Вход в будущий туристический объект надежно замаскирован от вероятного противника: посреди строительной площадки торчит деревянная будка, похожая на санузел деревенского типа. Спускаемся по бетонной лестнице к вогнутой гермодвери. «В этом тамбуре гасится взрывная волна», – поясняет диггер Андрей Чеботарев. Проходим шлюз и попадаем в центральный зал – длинное помещение с рядами письменных столов.
Как рассказывает Андрей, это старое убежище 1950-х годов постройки. Углы между потолком, стенами и полом скошены (в поперечном разрезе получается восьмиугольник), между комнатами – шестиугольные деревянные двери. По словам Чеботарева, такая конструкция была выбрана для лучшего распределения нагрузки от взрыва. В городе осталось всего два подобных убежища (второе, расположенное в микрорайоне Дома 8 марта, уже затоплено грунтовыми водами), в более современных защитных сооружениях для решения этой же задачи потолок подпирали специальными колоннами.
Место для инсценировок на тему гражданской обороны
Здесь был оборудован городской узел связи гражданской обороны. В 1990-е годы дежурство сняли, ценную аппаратуру, содержавшую драгоценные металлы, вывезли, помещение отдали какому-то ЖЭКу, который затем обанкротился, и объект оказался заброшен. Как говорят диггеры, в подобную ситуацию попало немало защитных сооружений: формально они продолжают числиться государственным имуществом, но фактического хозяина (арендатора или пользователя), обязанного заботиться о содержании и ремонте, нет.
Первый раз диггеры попали сюда, «как обычно, без приглашения» – взломали замок. Причем среди бела дня, в присутствии студентов (рядом находится здание академии госслужбы), которые «подумали, что так и надо». Помещение было забито обломками аппаратуры и гнилой мебелью. Ребята два месяца вывозили мусор, сами восстановили электропроводку и вентиляционную систему. Как говорит Андрей, никаких запасов еды в убежищах не должно быть, пайки и нары приносят при угрозе нападения за двенадцать часов до прибытия людей. Обязательным считается только запас воды.
В убежище есть фильтро-вентиляционная установка и дизельный генератор. То и другое эффектно шумит и наверняка понравится пришедшим в музей туристам. По мнению диггеров, здесь можно проводить уроки ОБЖ (обычно этот предмет вызывает у школьников зеленую тоску) и периодически делать инсценировки на тему гражданской обороны. Как говорит Андрей, на Украине, объявившей себя безъядерной державой, одну из пусковых шахтных установок превратили в музей и на экскурсиях разыгрывают в лицах процесс запуска ракеты.
Сердце объекта – комната оперативного дежурного и связиста, где находилась ЗАС – «засекреченная аппаратура связи» (стены помещения обшиты металлическими листами, чтобы исключить внешние помехи). Здесь диггеры намерены «сделать имитацию рабочего пространства»: «На столе дежурного будут лежать документы, рядом какой-нибудь разобранный прибор, паяльник». Сохранилась телефонная станция и пульт управления городскими сиренами.
Андрей поочередно берет в руки экспонаты, уложенные вдоль стен: «Вот стационарный дозиметр: зонд выводится наружу, табло вешается на стену, можно узнавать уровень радиации, не высылая разведку. Вот дозиметр-накопитель: рабочий вешает ручку-датчик на нагрудный карман, к вечеру видит, какую дозу накопил за день, и понимает, что нужно делать со своим здоровьем, или пора уже просто ложиться и умирать. Это полевые телефоны, присланные в 1942 году из США по лендлизу, после войны их разрешили использовать в гражданской обороне. Штука нередкая, но в такой хорошей сохранности, чтобы даже кожаная сумка осталась мягкой, встречается нечасто. Вот этот ящик служит для испытания противогазов: тянем за поршень, и ящик «дышит», как человек».
По поводу «хабара» на диггерских сайтах ведется философская дискуссия: что это – мародерство или эвакуация ценностей? Как говорит Андрей, «если объект работающий, никто с него тащить не будет». Мама и девушка не очень рады появлению в квартире подземных экспонатов. Свою коллекцию Андрей разместил в подвале дома, заняв стеллажами три хозблока.
«Новая волна»
Первые телерепортажи о диггерах появились еще в программе «Взгляд» в конце 1980-х. Известными фигурами считаются Владимир Гоник, который еще в советское время написал роман «Преисподняя» о подземных приключениях, и москвич Вадим Михайлов (телезрителям он мог запомниться сообщениями о гигантских крысах, обитающих в тоннелях метро). Как это бывает у любых отечественных общественников (независимо от того, ходят они на политические митинги или тихо сидят в канализации), лидеры недолюбливают друг друга, да и «широкие массы» сомневаются в авторитете старых кумиров. «Это просто медийная фигура: знает один люк, и год за годом водит туда журналистов», – отмахивается Андрей.
У современных диггеров популярен Никола Бочаров, умеющий проникать на секретные объекты. «Недавно он выложил в Интернете отчет о том, как проник в такой объект в метро. Спрыгнул с платформы, прошел по тоннелю, взломал дверь во время пересменки, сфотографировал всё, но не успел уйти до прихода новой смены и еще 24 часа пролежал под дизель-генератором», – рассказывает Чеботарев.
Сегодняшние диггеры называют себя «новой волной»: движение получило второе дыхание в середине 2000-х, когда стали популярными компьютерные игры на «подземную» тему. Новичков принимают в сообщество после личного собеседования и пробного похода, в котором пытаются понять, «действительно человеку интересно или он рассчитывает постричь драгметалл».
Сейчас, по подсчетам собеседника, в Саратове примерно двадцать активных диггеров. Любопытно, что сами они в компьютерных «сталкеров» не играют. «Когда тебе в лицо летит сигнальная ракета или резиновая пуля, виртуальный адреналин уже не нужен», – говорит Андрей. Ловят диггеров, судя по всему, нередко. Сторожа заводов, которые держатся на плаву и даже охраняют свои убежища, бывают снисходительны, так как зарплата у них маленькая. Но, например, из-под «Детского мира», где расположен заглубленный командный пункт очень серьезного ведомства, Андрея доставал вооруженный ОМОН: «Дверь в универмаг мне заблокировали. Хотел «выброситься» по вентшахте, только из жалюзи высунулся – мне автомат в лоб». Две недели студент ездил на допросы: сначала его подозревали в подготовке теракта, потом – в краже игрушек. «А вот в Волжском РОВД меня уже знают, сразу отпускают. Пол-отдела ко мне в друзья добавились, просят сводить под землю».
Под землей диггеры порой встречают участников модных игр типа «Дозора» (дальнего потомка пионерской «Зарницы»), отношения между ними не слишком теплые. Как говорит Андрей, «дозорные» загадили своими надписями и бутылками участок городского коллектора и убежище речного порта. Владельцев убежища это настолько разозлило, что они наглухо заварили все «залазы» на объект. Диггеры подчеркивают, что ценят и берегут эстетические качества объектов. Например, «образцовым» кажется им одно из бомбоубежищ (точнее, заглубленный командный пункт) в Балакове: «Первый раз посетили его летом. Но позже еще несколько раз возвращались. Очень уж там красиво», – сказано в блоге саратовских диггеров. Как добавляет Андрей, проезжая через Балаково, они обычно останавливаются переночевать в этом уютном сооружении.
Подземная фотоохота
Подземные объекты делятся по «жанрам»: кому-то больше нравятся техногенные подземелья, кому-то – подземные речки и дореволюционные коммуникации, есть и любители канализационных коллекторов. В блоге саратовских диггеров выложены потрясающие фотографии речки Белоглинки (горожанам хорошо известно ее «устье» за академией права, прозванное не совсем приличным словом). Как напоминают участники экспедиции, «в середине 19 века участки вокруг тогда еще чистой Белоглинки считались элитным местом для дачного строительства». Позже на месте нынешней улицы Чапаева насыпали дамбу и устроили место для слива отходов с частных подворий. В 1907 году около Белоглинского оврага открыли баню. Чтобы не тянуть канализацию, стоки также вывели в речку. Окончательно угробил Белоглинку дрожжевой завод Зейферта, из-за сбросов которого поток начал издавать «невыносимое зловоние», после чего речку заключили в трубу. Судя по рассказу на сайте, настоящий диггер умеет обращаться не только с фомкой, служащей для вскрытия канализационных люков, но и с краеведческой литературой и архивными данными.
Сейчас, как пишут авторы съемки, «в Белоглинку не производится промышленных сбросов, вода чистая, глубиной примерно по щиколотку, на дне камни и песок, попадающие сюда с ливнёвок. С потолка и у люков свисают огромные сталактиты».
Чеботарев уверяет, что нашел в бывшем партийном архиве документы о «бункере Сталина» под Соколовой горой. Пресловутый бункер запомнился саратовцам со времен губернатора Аяцкова, который мечтал утереть нос соседней Самаре, где подобный бункер имеется, и рыл землю несколько месяцев. Как полагает Андрей, объект 85 действительно существует: его соорудили в 1942 году, когда в регионе случился своеобразный бум бомбоубежищ – были построены убежища на 300 тысяч мест, в том числе десять объектов с функцией командного пункта. «Согласно акту приемки капитальными работами под Соколовой горой занимался Метрострой, отделку выполнял местный трест № 7. Причем саратовцы халтурили, произошла даже пьяная драка, во время которой одного из участников столкнули в шахту», – уверяет собеседник. Диггеры опросили старожилов микрорайона, и те припомнили, что воровали с объекта аккумуляторы.
По мнению Чеботарева, укрытие предназначалось не конкретно для Сталина, а для эвакуированного партийного руководства. Как считает Андрей, бункер законсервировали в конце 1950-х в связи с разворовыванием (правда, никаких докладных записок на этот счет он пока не нашел) – засыпали подходную паттерну и забутовали вентиляционную шахту, но полость в горе сохранилась. По сведениям диггера, в 1980-х, когда в Саратове был второй пик строительства защитных сооружений, объект хотели восстановить, но поняли, что ремонт окажется слишком дорогим.
По поводу более современных техногенных объектов диггеры консультируются с бывшим сотрудником ГО и ЧС. В благодарность за информацию молодые люди приносят ему современные фотографии убежищ – ветерану любопытно, как выглядят сейчас сооружения, которые он когда-то строил и инспектировал.
Изюминкой Саратовской области называют шахты ракетных войск стратегического назначения. Как говорит Чеботарев, пусковые установки отмечены на картах «Гугл» и «Викимапии»: «У американцев есть даже такое развлечение – считать наши шахты, вычислять траекторию, время полета. Обсуждение этой темы занимает страниц десять». По мнению собеседника, сама шахта «в принципе ничего выдающегося не представляет»: это «стакан» глубиной 45 метров, на дне находится песчаная подушка и «стаканчик» меньшего размера для крепления ракеты, вокруг шахты – небольшой технологический коридор с аппаратурой. Любопытно, что в крышке шахты содержатся десятки тонн парафина, препятствующего образованию конденсата.
Более интересными считаются укрепленные командные пункты (каждый управляет десятью пусковыми установками): «Это мини-городок с казармами и потернами. В шахте вместо ракеты установлен цилиндр, в котором находятся кабинеты. Это огромное сооружение размером с двенадцатиэтажный дом. Вроде бы там, на предпоследнем этаже, и находится та самая красная кнопка». Ничего похожего на такую кнопку диггеры, побывавшие на брошенных УКП, не видели: всё, что может пригодиться в хозяйстве, по их мнению, уносят сами военные сразу после вывода объекта из эксплуатации. По закону снимать металл с ракетных точек нельзя, даже если они уже не действуют, но Андрей уверяет, что видел в Татищевском районе приёмки с крупными вывесками «Металл с ШПУ» (шахтные пусковые установки. – Прим. ред.).