Между нами, журналистами, говоря
На минувшей неделе наш город в который раз посетил Дмитрий Быков. Наверное, и он сам не скажет, в который именно. Но это и не важно. Важно то, что в этот раз он задержался на два дня и дважды встретился с саратовским зрителем: сначала в арт-клубе «Черчилль» 7 февраля («Вечер джаза с лирикой от поэта»), а на следующий день – в клубе «ON AIR» («Гражданская поэзия с группой «Хайдеггержив»). О клубных выступлениях Дмитрия Львовича будет сказано в конце, редакция же «Газеты недели в Саратове» решила уделить большее внимание тому мероприятию, которое особо нигде не анонсировалось, – встрече Быкова с будущими саратовскими журналистами.
Инициатива приезда известного журналиста и писателя исходила от главного редактора «Общественного мнения» Алексея Колобродова, который организовал встречу Быкова со слушателями «Школы коммуникационных технологий» в пресс-центре регионального подразделения газеты «Коммерсантъ». Эта школа сформирована на базе СГТУ и нескольких местных редакций и занимается, соответственно, подготовкой молодых людей, желающих в будущем посвятить себя журналистике.
Сидя на красивом холме
Глядя на Быкова, вспоминалась знаменитая песня «Аквариума». У него было традиционно бодро-веселое настроение, он постоянно раскачивался на стуле и иронично здоровался с каждым человеком, который задавал ему вопрос. Однако всё его расслабленное благодушие было настоящим лишь на первый взгляд. Незадолго до встречи с будущими журналистами Быков выступал на местном «Эхе Москвы», через два с половиной часа предстоял концерт в «Черчилле», и было заметно, что писатель не то что устал, но вопросы ожидает без особого энтузиазма. Тем более что пресс-конференция была рассчитана в первую очередь не на профессиональных журналистов, а на учеников. В общем-то, так и получилось.
Вопросы задавались разные, спрашивали про многое, хотя почему-то обошли вниманием очень прогнозируемую тему «Гражданина поэта» и «Господина хорошего». Тем не менее при всем разнообразии затрагиваемых тем были вопросы и банальные, были и странноватые. К чести самого Быкова, он старался отвечать оригинально, хотя не обошлось и без некоторых повторов, например, не раз им рассказанной истории про бабушку и «Беломорканал». Собственно, сам журналист считает ее образцом того, как нужно делать репортажи.
История самой женщины была типичной: блокаднице не платили пенсию. Дмитрий Быков, которому нужно было написать репортаж, чтобы хоть как-то привлечь внимание и пенсионерке, придумал, что старушка из-за недостатка денег не может себе позволить даже любимый «Беломор» (на самом деле бабушка никогда не курила), после чего табачная фабрика ей помогла и сигаретами, и материально.
«Почему, на мой взгляд, журналистика выше литературы? Когда-то я спросил в интервью у Сергея Соловьева, почему он никогда не занимался прозой, ведь он прирожденный рассказчик и замечательный сюжетостроитель. Он сказал, что ничто не может сравниться с конструированием мира, которым занимается режиссер: прежде чем снять картину, вы выстраиваете декорации, помогаете артисту перевоплотиться – вы жизнестроитель, а не жизнеописатель. И это божественная, демиургическая работа, гораздо приятнее, чем просто перышком скрипеть или клавишами цокать. Журналист выше писателя уже потому, что он работает с жизнью. Я искренне считаю, что хороший репортаж нельзя написать не то чтобы не приврав, а не достроив жизнь до каких-то законченных форм. (…) У журналиста должно быть ощущение, что без него мир не будет вертеться. Нет нужды говорить, что все большие писатели и приличные люди получились из журналистов: Джойс, Трифонов, Максим Горький, Леонид Андреев, Захар Прилепин», – пояснил свою позицию Быков.
Один раз
Именно так охарактеризовал Дмитрий Львович работу журналиста, вынужденного трудиться в условиях жесткой цензуры в государстве:
«Есть такой хороший анекдот: может ли водитель на скорость 120 км/ч круто повернуть в горах? Может, но один раз. Точно так же и здесь. Существует ли в русской журналистике цензура? Конечно, нет. Вы можете сделать всё что хотите, но только один раз. После этого вы будете делать это только в Интернете или где-то еще. Есть два пути. Первый и самый очевидный – адаптация к подлости, существующим условиям: овладение эзоповой речью, намеки, писание правды методом акростиха. Есть второй вариант, когда вы принципиально не хотите мараться об эту подцензурную литературу и пишете в блоге или где-то еще. Но говорить, что нет свободы слова, нельзя. А как вы сами воспользуетесь этим – личное дело. Но я хочу напомнить, что долгая ложь влияет на здоровье».
Наш корреспондент решил развить эту тему и уточнил, как же поступать непримиримым журналистам – быть еще тоньше (но тогда не факт, что поймут) или, напротив, бить в лоб врагу (но не становится ли, таким образом, журналистика более примитивной и не уподобляется ли по своему поведению тем, с кем борется)?
Быков уточнил: «Журналист не должен обращаться к тупому. Он вообще не должен брать его в расчет. Он должен писать так, чтобы его понял умный, только от умных всё зависит. Вот вы упоминали Амфитеатрова, который эзоповым языком в «Господах Обмановых» вывел Романовых. Это он «повернул» один раз, после чего поехал в вятскую ссылку и больше уж политикой не занимался. Как именно сейчас можно работать эзоповыми методами? Опять-таки, есть два пути. Первый: тонко хамить – то, что делает Шендерович, очень резко, но изящно. Второй: нас спасает культура – можно написать стихотворение, а стихи неподсудны, можно стилизоваться под Маяковского, как в «Господине хорошем» или в «Гражданине поэте», можно писать витиевато и сложно, как Максим и Ксения Соколовы. Эзопова речь может служить замечательным образчиком. Россия делает вечными такие тексты, потому что ничего не меняется. Я призываю вас к утонченности».
Срывайте злость
Не могли будущие журналисты обойти тему Координационного совета оппозиции. Так, Дмитрия Львовича спросили, как же может КС спасти страну, если писатель сам же говорил, что совет ничего не решает.
Быков возмутился: «А почему вы считаете, что решать что-то – это и есть первоочередные меры по спасению страны? Первоочередные меры – это разряжение атмосферы ненависти, которой очень много. Во-вторых, в КС разные люди учатся договариваться друг с другом. Третья значимая особенность: КС – это срез общества, что позволяет взглянуть на него. Понимаете, наивная вера, что первоочередные меры – это всегда действие, часто губит. Например, в США девочка мальчику отказала, он взял ружье и перестрелял половину одноклассников. Генезис этих вещей такой: американская система ценностей доказывает, что всегда всё можно поправить с помощью конкретного действия. Это не так. Есть вещи, в которых нельзя справиться, – с ними надо жить. И КС как раз призван научить этому. Кроме того, политик закаляется в условиях ненависти: когда она концентрирована на одном участке, то происходит то же, что и с графитом под давлением, – выходит алмаз. Да, это и в какой-то степени громоотвод, и лаборатория, и дискуссионный клуб».
Надо заметить, что параллельно с пресс-конференцией Быкова проходила презентация новой книги Льва Гурского (Романа Арбитмана) «Чучеверсия». Узнав об этом факте, Быков очень удивился, почему журналисты не пошли туда: «Всё, что делает Арбитман, мне безумно интересно, и я бы на вашем месте пошел не на меня, а на него, и гораздо больше было бы проку. Если вы его увидите, то передайте мое глубочайшее уважение. Он всё равно не поверит и, может, правильно сделает, но вы всё равно передайте».
На вопрос о том, готов ли Дмитрий Львович, так же как и Арбитман, у которого главным героем книги стал министр Чуйченко, постоянно писать о каком-то политике, а потом издать про него книгу, писатель ответил отрицательно: «Надо писать не о личностях, а о системе. Я много написал о Путине, но и не о нем одном, а кроме того, он сам виноват, что больше никого не осталось».
О Путине были и другие вопросы – в частности, спрашивали, почему Быков с ним не встречается. «Нам бы не дали прочесть стихотворение, зато фотографию, как мы подходим к ручке, везде выложили бы в Сеть и написали: «Вот, хваленый оппозиционер Быков припадает к руке Путина, таковы все наши оппозиционеры, помани их длинным рублем, и они приползут целовать его сапоги». Поскольку я понял, что всё кончится так, то не приехал. Если он еще раз пригласит и будет возможность что-то сказать, то это будет серьезный нравственный выбор. Я всё равно не пойду, но буду долго колебаться. Всегда же есть надежда, что ты что-то скажешь, и тебя услышат. Но Путин заэкранирован. Он слышит лишь то, что хочет слышать».
Немного подумав, Быков добавил, что к Путину у него вопросов нет, как и к Брежневу с Медведевым, а к Горбачеву и Ельцину есть. У него поинтересовались, на основании каких критериев он решает, к кому есть вопросы, а к кому – нет. Журналист был лаконичен: «Если человека интересует самосохранение власти – к нему вопросов нет, если у него есть концепция развития России – вопросы есть».
Прогнозы на будущее у Быкова мрачные: «Много вариантов. Есть одна пятая вероятности, что будет нормальная свободная демократическая Россия, есть довольно серьезная вероятность ее территориального распада, есть и вероятность того, что появятся национал-технократы, которые попытаются сделать одну большую шарашку, абсолютно тоталитарную страну для умных. Нельзя отбрасывать варианты с революцией, смутой, постепенным распадом, с наследником».
У Быкова поинтересовались, не рассматривает ли он в качестве преемника Вячеслава Володина. Дмитрий Львович усмехнулся: «Это у вас говорит местнический патриотизм. Жалко вас огорчать… Или рад вас обрадовать».
По окончании пресс-конференции Быков сфотографировался со всеми желающими, подписал книги и в очередной раз пригласил всех в «Черчилль».
И немножко автора
На это мероприятие нашему корреспонденту попасть не удалось. Однако он посмотрел отзывы в Интернете. Кто писал хорошее, кто плохое. Одна посетительница жаловалась: «Я специально хотела пойти в «Черчилль», т. к. лирика автора мне ближе. Однако ведущий сразу огорошил: «Сейчас будет джаз, ну а Быков выступит под занавес нашего мероприятия». Что это может значить? На вечере Быкова сам Быков выступит в самом конце? Хитро придумано. Далее весь зал приготовился терпеливо ждать. В итоге: 3–4 композиции джазовой группы, документальный фильм о саратовском путешественнике на шхуне, 15-минутная фотоподборка кадров Грузии (а Грузия тут при чём, скажите мне, пожалуйста?), песня на грузинском языке, очередная порция джаза (к джазу претензий не было), а затем выступление Колобродова.
Спустя примерно полтора часа мы все-таки дождались Быкова. И что вы думаете? Мы не услышали почти никакой заявленной в афише лирики поэта. Сначала он объяснил это тем, что, мол, раз тут про книгу о Путине говорят, то прочту вам про Путина. Далее последовало два-три стихотворения всё той же гражданской поэзии. А потом нас ожидало одно из самых популярных его стихотворений о любви, прочитанное неэмоционально и безразлично. Остальное также не понравилось. Сказать, что я сидела расстроенная, – ничего не сказать. На встрече Быкова почти что не было Быкова. По сути меня обманули».
Другие считали иначе: «Всё бы хорошо – и Быков, и Колобродов, и Солодкий в том числе хорош, но поменьше бы джаза и Грузии... Ждем продолжения!»