Суверенная светскость

– Сохраняя, безусловно, светский характер нашего государства, не допуская огосударствления церковной жизни, мы должны уйти от вульгарного, примитивного понимания светскости, – сказал Владимир Путин на встрече с представителями Архиерейского собора и озадачил всех.

Что такое «вульгарное, примитивное понимание светскости»? На мой взгляд, светскость или есть, или ее нет. Или наша страна следует своей же Конституции: «Российская Федерация – светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (статья 14 Конституции Российской Федерации). Или же мы не замечаем нашей Конституции – в последнее время это делается постоянно – и потихоньку дрейфуем в сторону Ирана, только православного.

Но Владимир Путин ищет третий, какой-то промежуточный вариант, полагая, что церковь – прежде всего РПЦ – и общество можно соединить пресловутыми духовными скрепами. Так сказать, суверенная светскость. На манер суверенной демократии – без честных выборов, без свободы слова, без независимых судов. Попутно президент ознакомил собравшихся иерархов со своей точкой зрения на историю православной церкви. По его мнению, трагические события в истории России (имеются в виду революции 1917 года) начались «во многом именно с размывания духовных и национальных основ, с настоящей травли Русской православной церкви и других наших традиционных конфессий». Но ни слова не было сказано о том, что православная церковь в начале двадцатого века была фактически органом государственного управления Российской империи и вместе с тем государством и пострадала. Но бог с ней, с историей, у нас можно с легкостью необычайной одновременно говорить об усилении роли религиозных конфессий и возвращении Волгограду имени Сталина, при котором церковь была поставлена на край гибели.

Поговорим лучше о современных делах. Опрошенные информационными агентствами специалисты так и не смогли сказать, чего же именно хочет Путин. При этом некоторые эксперты считают, что этими словами Путин просто вернул РПЦ должок за то, что церковь поддержала его на выборах. Другие – менее циничные – эксперты понимают, что прозвучало нечто вроде установки, но непонятно, кому ее выполнять.

«Непонятно, кто такие «мы», кто от чего должен уйти? Тут есть серьезные вопросы. Если речь идет о каких-нибудь либеральных публицистах, крайне либеральных, или о людях с пережитками советско-коммунистического воспитания, то можно сказать, что пора бы им и повзрослеть. Но поскольку говорит президент, то возникает вопрос – с кем он полемизирует? С журналистами? С блогерами? Или с практикой собственной государственной политики? Это мне неясно из его слов, а соответственно, неясно и что конкретно он считает слишком вульгарным в своей прежней религиозной политике». Это слова протодиакона, профессора Духовной академии Андрея Кураева.

Так и не повзрослевшие либералы утверждают в свою очередь, что особого внимания словам Путина уделять не стоит. Что построить клерикальное государство в XXI веке невозможно, что не стоит убежденно говорить о том, что у нас православный, глубоко религиозный народ. Кулич, купленный на Пасху, не есть свидетельство веры.

Лично я придерживаюсь примерно той же точки зрения. Стоит ли принимать всерьез именно эти слова? Ведь мы слышали и немало других. О том, что скоро настигнем Португалию. О том, что мы удвоим ВВП. Сколько раз звучали слова о том, что необходима и уже началась бескомпромиссная борьба с коррупцией? Не сосчитать уже. А сколько раз говорилось о том, что наша экономика ну буквально на днях слезет с газонефтяной иглы? И чем слова о нынешней какой-то дефективной (суверенной) светскости отличаются от предыдущих посулов и обещаний?

Безусловно, пожелание Путина будет использовано при доработке очередного безумного закона – о защите чувств верующих. Интересно, что в проекте этого закона говорится о защите чувств представителей только «исторических религий». То есть адвентистам или, скажем, поклонникам зороастризма защита в рамках нового закона не гарантирована? О несчастных атеистах вообще никто не вспоминает.

Еще есть опасения, что слова Путина станут побудительным мотивом для так называемых православных активистов типа Росновского у нас в Саратове или Милонова. Или молодежных активистов от Кургиняна, вышедших с благословения владыки на пикеты против ювенальной юстиции. Я имел печальный опыт общения с миссионерами подобного рода. Четыре года назад хоронил в Самаре близкого человека – убежденного атеиста. Приехали поздно, почти к выносу: пока пробились через февральские туманы. На лбу покойного белел венчик – элемент православного похоронного обряда похорон. Я спросил одного из родных, отчего так, он же никогда не согласился бы. И услышал ответ: в похоронном бюро сказали «Или по обряду, или никак вообще, ищите другое агентство». Раздавленные горем родственники не стали ничего доказывать, не стали никого убеждать. На могиле установили крест. Потом его убрали.