В реальной жизни мат не «запикаешь»
По телевизору, когда «герой дня» употребил нецензурное слово, телевизионщики закрывают его «пиком». В жизни сложнее. Выход один – меньше употреблять. К этому и призывают чиновники, выводя на рассмотрение закон о введении крупных штрафов за нецензурную лексику в СМИ и общественных местах. Как на деле будет работать это постановление, участники нашего опроса представляют с трудом.
Денис Руденко, юрист:
НАЛИЧИЕ МАТА В СМИ – ПОКАЗАТЕЛЬ НЕПРОФЕССИОНАЛИЗМА ЖУРНАЛИСТА
Если говорить о русском мате, то к его существованию я отношусь спокойно. Табуированная лексика существует практически в каждом языке. Но не стоит забывать, что табуированная лексика – это исключительно мужская лексика. Не секрет, что иногда словесная нецензурная перепалка между мужчинами (без мордобоя) выглядит как спортивно-филологическое соревнование. И почему бы не послушать мастеров бранного словца? Можно что-то взять на заметку.
Но всё же я противник использования матерщины в общественных местах, а также в общедоступных СМИ. Можно определить печатные издания, которые тщательно упакованы, не видно первой и последней страницы, а только название издания, на них стоит специальная маркировка – например, «для взрослых» или «не для слабонервных». Почему бы и не печатать в таких изданиях матерные анекдоты, рассказы, интервью и прочее?! Я считаю, что журналисту общедоступного печатного или интернет-СМИ нельзя использовать в материале мат. Ведь русский язык позволяет с легкостью его заменить. Наличие мата в СМИ для меня будет показателем непрофессионализма журналиста.
Как юрист, я не вижу необходимости принимать закон. Есть статья 20.1 в Кодексе об административных правонарушениях Российской Федерации «Мелкое хулиганство», этого достаточно. Не нужно принимать новые бессмысленные законы, если правоприменитель может использовать имеющиеся механизмы. Вот пример: в 2000 году во Владивостоке редактор газеты «Арсеньевские вести» Ирина Гребнева была подвергнута административному аресту на пять суток по статье 158 Кодекса об административных правонарушениях РСФСР (мелкое хулиганство) за содержание в публикации нецензурных выражений. Да, формулировки статей о мелком хулиганстве в Административном кодексе РСФСР и Российской Федерации не одинаковые, но основания для привлечения к ответственности идентичны. Для того чтобы уже существующие законы работали, необходима всего лишь качественная работа правоохранительных органов. Так просто для нас, а для Госдумы – сложно.
Дмитрий Митрошин, главный редактор газеты «Репортер»:
ВКЛЮЧИШЬ ТЕЛЕВИЗОР – И КАК РАЗ ХОЧЕТСЯ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ВСЕ ЭТИ СЛОВА
На мой взгляд, нецензурные выражения употребимы в единственном случае – когда ты в компании своих друзей, когда рассказываешь какой-нибудь анекдот или просто случай и когда это словечко будет к месту. Мат хорош только к месту. Мат вполне хорош для строителей, которые разговаривают на этом языке – это узкоспециализированная область общения. Но никакой воспитанный человек мат употреблять не станет – ни в устной, ни в письменной речи. В литературных произведениях – опять же, если к месту, но в СМИ без этого можно обходиться. Ну как мы передаем высказывания Леонида Писного? Как-то ведь обходимся. Есть система заменяемых выражений, и все на самом деле поймут, как выразился депутат. Я 20 лет в журналистике и как-то обходился без этих слов. И, думаю, буду и дальше обходиться.
Что касается употребления нецензурной лексики в общественных местах, по-моему, такой закон и сейчас есть. Штрафы-то и раньше были, видимо, сейчас они станут больше. Побудит ли это сотрудников правоохранительных органов задерживать ругающихся граждан, я, честно говоря, очень сомневаюсь. Тех же полицейских не побудило ведь повышение штрафов за распитие спиртных напитков кидаться на людей, идущих по улице или сидящих в сквере с бутылками пива, – они как пили, так и пьют. Возможно, просто пойдет какая-нибудь очередная кампания, как обычно бывает: «Месячник борьбы с тонировкой», «Декада перехода на зеленый свет» и так далее. А когда эта декада пройдет, все забудут… Я, честно говоря, не очень представляю себе, как это будет осуществляться на практике: полицейский будет ходить и прислушиваться, кто как говорит? Или кто-то, возмущенный тем, что в его присутствии выругались, позвонит в полицию, и на место происшествия выедет наряд полиции? Единственно, в присутствии полицейского будут стараться не использовать нецензурную брань.
А относительно юридических лиц – как можно оштрафовать юридическое лицо? Должностное лицо? С другой стороны, а что, чиновники у нас не ругаются? Я, например, очень хорошо помню, как зампред областного правительства Алексей Щербаков, выступая на каких-то депутатских слушаниях, что-то тоже позволил себе в своей речи в присутствии многих депутатов и журналистов. Получается, его бы в таком случае оштрафовали? Не знаю. Тем более, когда он выругался, всё опять же было к месту.
Не знаю, по-моему, этот законопроект – очередная попытка отвлечения граждан от реальных проблем. Если уж хотят наши законодатели бороться за моральный облик российского гражданина, то пусть начнут с телевидения – уберут всю мерзость, пошлятину. Вот это будет гораздо полезнее, чем вводить какие-то космические штрафы за нецензурную брань. А то вот телевизор включишь – и как раз очень хочется использовать все эти слова, которые не принято.
Антон Комаров, генеральный директор «ТНТ-Саратов»:
НУЖНО ТОГДА ПРИДУМАТЬ СПЕЦИАЛЬНУЮ ПОЛИЦИЮ НРАВОВ
В нашем случае, у телевизионщиков, всё просто – «запикивать» мат. То есть, кому надо, поймет по артикуляции.
Я в целом приветствую ужесточение наказаний за употребление нецензурных выражений в общественных местах и СМИ. Гуляешь, например, с детьми, и такой мат на всю улицу слышишь! Если он будет работать, конечно, я за, но пока я в этом сомневаюсь. У нас уже запрещено пиво на улицах. И что, не пьют люди? Дело же в том, какой закон принять. Можно, например, завтра запретить всем писать.
Нужно тогда придумать специальную полицию нравов, которая будет разгонять людей, чтобы пиво не пили, матом не ругались. Я, например, против того, что люди идут и пиво пьют. Я также против хамства на дорогах. Но это всё восходит к уровню культуры, и можно принять какие угодно законы, но надо думать, как будут их выполнять, и следить за ними (вот я, например, еду сейчас за рулем и разговариваю по телефону – и меня давно уж никто не наказывает).
Алексей Шминке, психолог, политконсультант:
МАТЕРНЫЕ СЛОВА ОБЛАДАЮТ ОСОБОЙ ЭНЕРГЕТИКОЙ
Я считаю, всегда существуют ситуации, когда эти слова очень нужны. Эти слова обладают особой энергетикой. Вы представляете себе прораба, который отчитывает рабочего правильным литературным языком? Мат понимают во всех языках мира.
Однако нужно выбирать сферу употребления подобных выражений. Меня, например, сейчас дома гоняют за то, что я сказал по телефону: «Я не буду этой х… заниматься!» Тут же внук прибежал к маме и переспросил: «Чем он не будет заниматься?»
Алексей Колобродов, главный редактор журнала «Общественное мнение», тележурналист:
С ЯЗЫКОМ И ПОТЕНЦИАЛЬНЫМ ЧИТАТЕЛЕМ НУЖНО ОБРАЩАТЬСЯ БЕРЕЖНО
Мат – это часть русского языка, достаточно весомая и влиятельная. Но это такой ресурс, к которому нужно бережно относиться и по каждому поводу не употреблять. Я не то чтобы одобряю, что наша дума принимает, – я практически ничего не одобряю из того, что она делает. Я просто высказываю свое мнение – как достаточно профессионального человека, уже не один десяток лет проработавшего в журналистике. Я отнюдь не ханжа и отнюдь не противник такого рода языковой практики, но мне кажется, что в средствах массовой информации злоупотреблять нецензурной лексикой не стоит, демонстрируя свой авторский стиль, стилистическую крутизну, либо даже передавая речь героев. Можно найти какие-то эвфемизмы, замены. Может быть, это допустимо. Но только в каких-то считанных случаях, когда требуется, так сказать, правда факта или какая-то художественная истина.
По большому счету в литературе, наверно, нецензурная лексика допустима. Но равнять литературу с журналистикой не стоит. У журналистики все-таки есть не то чтобы воспитательное значение, но гораздо большее влияние на массы – не знаю, к сожалению или к счастью. Поэтому и с языком, и с потенциальным читателем нужно обращаться бережнее.
Александр Гришанцов, депутат Саратовской городской думы, секретарь Октябрьского райкома КПРФ:
ШТРАФЫ НЕ ПАНАЦЕЯ ОТ ВСЕХ БОЛЕЗНЕЙ. НУЖНО ЗАНИМАТЬСЯ ВОСПИТАНИЕМ
Нецензурная лексика показывает уровень воспитания человека и характеризует его не с лучшей стороны. Если нецензурная лексика является визитной карточкой политического, общественного деятеля, рядового гражданина Российской Федерации, я думаю, это минус в воспитании, недостаточная интеллектуальная подготовка умения выражать свое мнение и настроение без нормативной лексики, ну и в какой-то степени распущенность. Приводить как аргумент ненормативную лексику, а тем более применять физическое воздействие в конфликтных ситуациях – это, скорее всего, отголоски жизни по понятиям, а не по общечеловеческим критериям.
Говоря о журналистике, нельзя забывать, что средства массовой информации распространяются на всех представителей общества: дети, молодежь, женщины, люди с неуравновешенной психикой, для которых эта ненормативная лексика будет отталкивающей и вредной информацией.
Что касается законопроекта, я думаю, этот механизм недееспособен с точки зрения взимания этих штрафов: нужны будут люди, которые станут специально отслеживать употребление мата и наказывать. Я не считаю, что повсеместно вводимые штрафы будут панацеей от всех болезней. Штрафы мало что решают. В первую очередь нужно заниматься воспитанием.
Сергей Сергиевский, ответственный секретарь «Газеты недели в Саратове»:
СЛОВА НЕ НА СВОЕМ МЕСТЕ
Поскольку я по первой специальности химик, то знаю, что грязь – это химические вещества не на своем месте. Если нам нужно, скажем, железо высокой чистоты, а в нем есть примесь золота, мы скажем, что железо загрязнено золотом. Я, безусловно, далек от того, чтобы считать матерщину золотом. Просто она должна знать свое место.
В известном очерке Евгения Петрова «Прорыв блокады» писатель рассказывает о том, как лидер эсминцев «Ташкент», прорывающийся в осажденный Севастополь (лето 1942-го!) с подкреплениями и боеприпасами, атакуют фашистские бомбардировщики. Командир корабля Василий Ерошенко так умело маневрирует, что бомбы всё время ложатся там, где корабль был несколько секунд назад или был бы, если бы не отвернул.
И, как пишет Петров, находившийся рядом с Ерошенко на командирском мостике, «проходя мимо меня между падением двух бомб, бог 2-го ранга вдруг подмигнул черным глазом, усмехнулся, показав белые зубы, и крикнул:
– Ни черта! Я их всё равно обману!
Он выразился более сильно, но не всё, что говорится в море во время боя, может быть опубликовано в печати».
Можно поближе к прозе жизни: когда вам на ногу Василий Алибабаевич роняет батарею, то не удержаться и крепко выразиться – это, может быть, ещё простительно, да и то не обязательно. Но в печати, в эфире, в Интернете нецензурщине не место – как и в общении между людьми. Твердо в этом убежден и удивляюсь тем, кто этого не понимает.
