Прогулки по Авенида да Либердаде

Что мы знаем о Португалии? Боюсь, что очень мало. Самая западная страна Европы. И что нам дает это знание? Мужчины уверенно скажут, что Португалия – родина портвейна. И это правильный ответ. Они же, мужчины, вспомнят, что эта страна – родина великого футболиста Криштиану Рональду. Те, кто еще разбирается в спорте, вспомнят лиссабонскую команду «Бенфика» – постоянную обидчицу московского «Спартака». Люди, политически подкованные и при этом не совсем верноподданные, расскажут вам, что десять лет назад Путин В. В. обещал догнать Португалию то ли по уровню жизни, то ли по объему ВВП. Потом разговоры об этих играх в догонялки как-то стихли. Да и мало чего наобещал с тех пор Путин? Разве обязательно всё выполнять? Кстати сказать, сами португальцы даже и не знают, что наша великая страна некоторое время дышала им в затылок. По крайней мере никакой тревожности по этому поводу на берегах реки Тежу не наблюдаются. И вообще обычные португальцы знают только, что в России тоже холодно, что и у нас есть экономические проблемы. Но моих знакомых больше всего интересовал Марат Измайлов – российский футболист, накануне сменивший лиссабонский клуб на команду из города Порту. По мнению знакомых лиссабонцев, такой шаг можно объяснить только потерей рассудка.

В России это называют не забастовкой

Началось всё так. Самолет португальской авиакомпании ТАР вылетел из Франкфурта с полуторачасовой задержкой (на заметку ИА «Взгляд»). И, стало быть, приехали мы в отель за час до Нового года. Конечно, уже поздновато вспоминать Новый год, но этот праздник дает ключ к пониманию многого. Спасло то, что в Португалии – четыре часа разницы с медведевским временем. Примерно в одиннадцать местного мы уже расспрашивали портье: ну где же карнавалы, украшенные ёлки, фейерверки и прочие прелести Нового года?

– Это в центре, – он куда-то неопределенно махнул себе за плечо.

– Ну а кафе, рестораны с праздничными столами? – не отставали мы. – Наконец, где можно просто поужинать?

– Тоже в центре, – и окончательно добил нас, – но всё уже закрыто.

Нет, я, конечно, понимаю, португальцы – католики, для них главный праздник – Рождество. Но нельзя же так равнодушно относиться к Новому году.

Утром первого января мы столь же настойчиво допытывались у портье, как нам найти остановку знаменитого трамвая № 28. (Знаменит он тем, что в старинных вагончиках можно объехать все достопримечательности Лиссабона.)

– Strike, – лаконично ответил наш собеседник. Что в переводе означает «забастовка». Нет, мы, понятное дело, рады, что водители лиссабонских трамваев борются за свои права. Но вот у нас в России, когда на следующий день после праздника не выходят на работу, не ищут тому причин. Кстати, судя по всему, в тот же день бастовали и лиссабонские дворники, а чистильщики обуви с площади Реставраторов вышли на работу вообще третьего числа.

Пошли просто так. На улице – и это первого января – плюс 15. Цветочки цветут, травка зеленеет, солнышко, ясное дело, блестит. Уже за одно это можно полюбить Лисбоа (так город зовут коренные жители). Но у столицы Португалии и кроме погоды много других несомненных достоинств.

Выйдя из кривоватых переулочков, мы оказались на площади Маркеш-де-Помбал с огромным памятником в центре. Так португальцы отдали должное маркизу де Помбалу, под руководством которого город был восстановлен после разрушительного землетрясения 1755 года. От этой площади начинается Авенида да Либердаде – одна из немногих прямых улиц в городе. И строители не виноваты – таков рельеф Лиссабона. Практически большая часть его расположена на горах. Иногда после долгих прогулок казалось, что почти всё время идешь в гору и очень редко – под гору.

Скверики, памятники, бродяги – никто друг другу не мешает

Авенида прекрасна. Я думаю, ее можно сравнить со знаменитыми большими бульварами Парижа или барселонской Ла Рамблой. Но при этом главная улица Лиссабона как-то спокойнее, можно даже сказать, уютнее. Тихие скверики вдоль не очень оживленной трассы, фонтаны, памятники. Удивительно, как в маленькой Португалии с ее спокойной, в общем-то, историей нашлось так много персонажей для памятников. Или мы чего не знаем? Я так, например, очень удивился, увидев памятник солдатам, погибшим в Первую мировую войну. В номере отеля полез в Wiki за подтверждением. Оказалось, действительно португальцы воевали. В 1917 году послали экспедиционный корпус на помощь Антанте. Немцы корпус разгромили. Португалия вошла в историю и, кажется, что-то там оттяпала из немецких колоний в Африке.

В одном из таких сквериков рядом с памятником неизвестному (мне) генералу и его жене сразу несколько скамей отданы бомжам. На решетчатой ограде сушатся одеяла, на лавках – бродяжьи постели из картона, на всякий случай закрытые прозрачной пленкой. Отношение к бродягам здесь на удивление спокойное, даже благожелательное. Например, когда официанты тактично пытаются вытеснить из уличного кафе бомжа, он в ответ грозит полицией. Бомжей здесь много, думаю, они на тепло слетелись. Кстати, одно из окон нашего отеля выходило в тесный дворик, где под вечер собирались бомжи. У них там что-то вроде планерки было. И по очень часто употребляемому слову «мать» можно было сделать вывод, что среди отверженных есть и наши соотечественники. Может, потерявшиеся и одичавшие туристы.

«Сердце» по воскресеньям замирает

Авенида да Либердаде заканчивается сразу несколькими площадями – Муниципальной, Праду-ди-Россио и площадью Реставраторов. Я очень гордился, что смог выговорить ее португальское название – Реставрадатореш – и почему-то думал, что площадь названа в честь тех, кто восстанавливал город. Вот она, самонадеянность! Название, как оказалось, дано в память о португальцах, которые восстановили свою монархию. Кстати, на одной из площадей выстроена странная стена с надписями на всех, наверное, языках мира: «Лиссабон – город толерантности». Вот откуда столь доброе отношение к бомжам. В обычное время у этой стены толпятся африканцы, судя по одеждам, недавно покинувшие свои страны. Ждут, наверное, когда местное население и к ним проявит эту самую толерантность.

По обе стороны от Авениды город сразу начинает забираться на горы. Слева, если стоять лицом к реке Тежу, – замок Святого Георгия – Сан-Жорже, кафедральный собор и знаменитый район Альфама. Знаменит он своим возрастом – это самый старый район в городе, дошедший до нас в таком виде, каким он был еще тогда, когда Лиссабоном правили мусульмане. Понятно, старина, понятно, достопримечательность, но, право, как там живут люди, я не знаю. По-моему, там пора ввести в действие какую-нибудь жилищную программу на манер наших, что-то вроде переселения из аварийного жилья в ветхое.

Если площади – центр Лиссабона, то кварталы Байши – сердце города. По крайней мере так пишут в путеводителях. Странное дело, но воскресными вечерами это сердце замирает: магазины закрыты, рестораны пусты, на улицах почти ни души, даже туристов нет. Зато в остальные дни жизнь в Байше кипит. Толпы народа, фольклорные ансамбли играют на улицах, уличные артисты-фокусники дают свои немудреные представления, дымятся жаровни продавцов жареных каштанов. И уже выйдя из кварталов Байши, попадаешь на просторную, продуваемую всеми ветрами площадь Коммерции – Праса-ду-Комерсиу. (Наверное, точнее было перевести – Торговую площадь.) Дальше впереди только Тежу.

И уж простят мне патриоты, у Лиссабона она гораздо шире великой нашей реки Волги. Отсюда прекрасно виден один из двух великих мостов – имени 25 апреля, удивительно похожий на мост Голден Гейт в Сан-Франциско. Два этих моста были спроектированы одной фирмой и в одно время, только португальский построен гораздо позже – уже в шестидесятые годы прошлого века. Другой великий мост – Вашко де Гама – с площади почти не виден, но к нему стоит съездить обязательно. Мост называется именно так – Вашко де Гама (пусть все говорят Васко, португальцы с их любовью к шипящим согласным уверены, что правильно будет Вашко. А также – адьёш вместо адьёс, шао вместо чао).

***

Так сложилось наше путешествие, что, проведя несколько дней в Лиссабоне, мы уехали, а спустя неделю вернулись еще на два дня. Когда снова вышли на Байшу, показалось, что вернулись если не в родной город, то в привычный, хорошо знакомый и, наверное, можно сказать, полюбившийся. Город, в который хочется ещё не раз вернуться.