Барин не обедает с челядью
10-е апреля. Сидим несколько часов в коридоре Октябрьского суда у дверей в зал № 13, где проходит заседание по заявлению Николая Логинова с просьбой признать незаконным решение участковой избирательной комиссии № 311 об отстранении его от работы в комиссии. На одной скамейке – мы, наблюдатели, свидетели со стороны Николая Логинова. На скамейке у противоположной стены – комиссия почти в полном составе из числа педагогов 7-й школы, выступающие свидетелями со стороны Лидии Михайловны Устининой (председателя УИК № 311, в мирной жизни директора этой же школы).
Заседание длится долго, время тянется медленно. Хочешь не хочешь, разглядываешь сидящих напротив женщин, волею судьбы (а скорее, собственного выбора) оказавшихся по другую сторону «баррикад». Условных, конечно, баррикад, но четко разделивших наблюдавших за выборами и тех, кто всеми силами пытались избавиться от наблюдателей. Обычные женщины, скучно одетые, не сильно ухоженные. Типичные педагоги. Не очень уютно чувствуют себя в этих стенах.
Тут появляется «мамзель». Черное платье, черные чулки, высокий каблук. Точно не затюканная «училка». Узнаю: зампредседателя Октябрьской территориальной избирательной комиссии Ирина Родимцева. Сразу скажу, против чулок, каблуков, коротких платьев, запаха парфюма ничего не имею. Так, просто картинка: Родимцева небрежно кивает педагогам, бросает несколько слов (те прислушиваются, кивают) и отходит в сторону, располагается, небрежно закинув ногу на ногу, на скамейке поодаль.
Так барин раздает указания – скучая и раздражаясь одновременно. Как не раздражаться? Задание не выполнено, семидесяти процентов на УИК не набрали, а тут еще и по судам таскайся.
Когда Родимцеву пригласили в зал заседаний, педагоги явно почувствовали себя свободней. Начали обсуждать школьные проблемы. «Какой еще оптимизации от нас требуют? – возмущались. – У нас и так в классах по тридцать два человека! Может быть, нам объединить еще пятые и восьмые классы?» Потребуют, пронеслось в голове, объединитесь и с детскими садами…
Приглашают свидетелей. Захожу. Лидия Михайловна Устинина (экс-председатель УИК № 311) при виде меня начинает возмущаться и требовать то ли моего отстранения, то ли удаления… В общем, однозначно лишения меня права голоса. Бывает. Может, перепутала суд с УИКом? Судья принимает решение выслушать меня. Отвечаю на вопросы, выхожу из зала.
Через некоторое время суд объявляет перерыв. Выходят все. Лидия Михайловна, заглядывая в глаза Родимцевой, предлагает той отобедать с коллективом педагогов. Мне становится неловко, я понимаю, что ни с какими педагогами Ирина Николаевна обедать не пойдет. Потому что барин не обедает с челядью. А именно так наша власть воспринимает учителей. «Времени нет», –бросает Родимцева.
Недавно один из наблюдателей, подавший в суд на председателя УИК за переписывание протокола, сказал в беседе со мной: «Наверное, я не буду рассказывать об этом вашей газете. Мне жалко педагога, мы же вмешиваемся в его личную жизнь». «Разве работа на выборах – личная жизнь?» – удивилась я.
А в выходные, когда мы обсуждали необходимость составления черных списков педагогов, принимавших участие в фальсификациях на выборах, другой наблюдатель сказал так: «Когда люди начнут возмущаться низкими пенсиями, поднятием платы за ЖКХ-услуги, их надо прямиком отправлять к директорам школ и учителям, помогавшим жуликам и ворам красть голоса и тем самым способствовавшим поднятию платы за коммунальные услуги!»
Именно поэтому учителям, жалующимся на низкие зарплаты или нечеловеческие условия работы, мне хочется предложить посмотреть в зеркало.
