Большой знак вопроса
Наша действительность такова, что иногда ничего не остаётся, только задуматься в глубоком недоумении. А потом начать задавать вопросы. При этом будучи твёрдо уверенным, что на эти вопросы никто не будет отвечать. На крайний случай отделаются словами о дальнейшем улучшении в ходе модернизации, оптимизации бюджетных расходов. Эта та словесная белиберда, которой нас не первый год потчуют.
Теперь конкретика. Знакомую поздно вечером увезли на скорой. Что-то, как стыдливо говорят, женское, иначе – гинекологическое. Ночью же сделали операцию – выходит, случай был экстренный. Утром лечащий врач дал мужу краткую справку о состоянии здоровья: «Всё нормально, к концу недели выпишем», – и заодно сообщил, что в кассу больницы надо заплатить 9400 рублей.
Теперь начинаются вопросы. Должна ли экстренная операция быть платной? Сообщили ли пациентке, что операция будет платной? Давала ли она на это согласие? Хотя если тебя мучают боли, не то что на десять тысяч подпишешься, на все сто согласишься. Следующие вопросы. А если пациентка или её родственники откажутся платить? Если у них элементарно нет денег? Человека тут же выкинут из больницы или дадут долечиться? Будет ли потом суд и визит судебных приставов с реквизицией телевизора и стиральной машины?
Взимание денег за экстренную операцию – это самодеятельность больницы или начало реализации знаменитого 83-го закона о переходе бюджетных учреждений на автономию? Того самого закона, который страстно пропагандируют единороссы, убеждающие, что всё будет замечательно. А народные опасения, что всё может стать платным, призывают рассеять как вредный миф. Может, и миф, потому что за медицинские услуги уже давно и повсеместно платят. Хотите платить честно – идите в частную клинику, там с вас возьмут деньги по прейскуранту, но больше ни копейки потратить не придётся.
После выписки ситуация несколько прояснилась. Смысл вот в чём: если вы согласны делать операцию по методике времён хирурга Пирогова – то бесплатно и с остающимися на всю жизнь шрамами. Если же по новейшим технологиям (подозреваю, что в других странах эти технологии давно уже не новость) – то пожалуйте в кассу.
Придёте в государственное лечебное учреждение – придётся раскошеливаться в самых неожиданных случаях. Я не о привычных уже «подарках» – тысяча анестезиологу, сто рублей санитарке за смену белья и так далее, – я о тех деньгах, которые идут в больничную кассу.
Близкому мне человеку делали операцию. По сути операция устраняла последствие операции предыдущей, сделанной четыре года назад. Но речь не об этом. А о другом. Анализы все платные, МРТ, ЭКГ и прочее – тоже. И не только при госпитализации. Но и после операции. Послеоперационный анализ мочи – и тот за деньги. Я понимаю, что в ответ могут предъявить список услуг, оказываемых на платной основе. Но как-то неправильно это. Получается, операция – бесплатно, лечение – уже не совсем. Или это и есть «бюджетное учреждение с расширенными полномочиями»? Хотя нет, операция была в прошлом году.
Чуть не забыл. У обеих пациенток, конечно же, были медицинские полисы, которые, как нам утверждают, что-то такое нам гарантируют в обязательном порядке. Что, интересно, они гарантируют? Право платить деньги? А ещё интересно, как на предпринимательской деятельности нашей медицины скажется увеличение страховых взносов практически с каждой организации? Знаете правильный ответ? Никак не скажется, а может, и повысит их аппетиты.
И вот куда ни кинь – везде клин. Точнее, большой вопросительный знак. Тарифы растут каждый год. Но тайну образования этих тарифов хранят от населения строже самого важного государственного секрета. Кто мне ответит, сколько копеек из моих 2 рублей 29 копеек за киловатт пойдёт на модернизацию энергетики, а сколько на зарплаты и бонусы работникам, роскошные офисы и так далее? Нет ответа, только вопрос.
И когда меня в очередной раз убеждают, что наша жизнь коренным образом улучшится к 2020 году, опять возникают вопросы. Конечно, такой: доживу ли? Но главный вопрос в другом: в то, что жизнь изменится, я верю, я только не могу никак понять – в какую сторону?
