Пересидячий вагон
Понадобилось как-то поехать в Москву. Подруга посоветовала оформить место в сидячем вагоне: «Наклонишь кресло, включишь музыку, нальешь себе кофе – и едешь все 17 часов. Никакого храпа по ночам, визжания детей, истерик родителей, как в плацкартном вагоне!» Решающую роль сыграла цена: билет в плацкарте до Москвы стоил 1300 рублей, а билет в сидячем вагоне – всего 700 рублей. Со словами «не получит РЖД от меня ни одной лишней копейки!» я завершила оформление электронного билета на поездку сидя.
На перроне толпа людей с сумками, баулами и чемоданами. Мест-то в общем вагоне больше, чем в плацкартном. Проталкиваемся внутрь – нас ждет интерьер в стиле «расцвет социализма». Покрашенные безнадежно серой краской откидные столики визжат при раскладывании, жесткие коричневые сиденья хранят память о десятке тысяч пятых точек. Проводница с заштопанной прорехой на юбке собирает у нас билеты, а затем испаряется, как призрак, что с ее стороны является правильным решением.
Два ряда сидений в вагоне повернуты друг к другу. Пассажиры принимаются с подозрением разглядывать друг друга. Мой взгляд сталкивается со взглядами двух толстых злобных девиц с выражением лица «куда мы попали». За ними – изможденная мать с двумя детьми дошкольного возраста. Дальше идут всякие служилые люди с помятыми лицами всех возрастов и мастей. В мое кресло упираются колени гражданина Средней Азии, а впереди едет пара работяг а-ля восьмидесятые, один из них даже в шапке-пыжике.
Рядом со мной в соседнем кресле едет девушка лет тридцати с необычной судьбой. Короткие темно-рыжие волосы, отсутствующий зуб, мальчишеская ухмылка, мужское трико. В первые пять минут после того, как поезд тронулся, мальчиш-плохиш заговорила, а уже через полчаса я знала все ее перипетии судьбы. Девушка едет устраивать свою судьбу с мужчиной, который сейчас на заработках в Москве. Дома остался девятилетний сынишка на попечении у свекрови. «Я очень терпеливый человек, я долго терпела, что он пил и поднимал на меня руку, – добродушно улыбаясь, говорит девушка про отца своего ребенка, – но в один день он меня разозлил, и я взяла топор. Раз, два, три – и так 16 раз. Потом сама пошла в полицию и во всем призналась. Отсидела 8 лет за убийство». Теперь моя попутчица – в легком волнении: сложатся ли у нее отношения с новым избранником, окажется ли он порядочным человеком? Его она заранее предупредила, что лучше не испытывать ее долгое терпение.
Поезд едет, время летит – потихоньку звенят пивные бутылки, тут и там булькают более крепкие напитки. В соседнем вагоне народ более веселый, слышны уже возгласы не то «ура», не то «дура». На каждой длительной остановке вагон практически полностью пустеет. Выйдя вместе со всеми из вагона, попадаешь в единое плотное облако вонючего дыма.
Ни я, ни моя терпеливая соседка не спим. Мало кому в вагоне это удается сделать. «А какого ..., спрашивается, он туда пошел?!» – вопрошает на полную громкость кто-то среди ночи. «Мужики, хорош орать!» – эхом пробасит с другого конца вагона какой-нибудь пассажир. «Мы чем тебе помешали, я не пойму?!» – повышает голос мирный глушитель спиртного. «Заткнулись все, спать не даете!» – визжит одна женщина. Я посматриваю на свою соседку – она с равнодушным видом сощуривает глаза, чтобы уснуть. Молюсь: только бы ее не разозлили.
Ближе к утру всё затихает, и я тоже начинаю засыпать с мыслью: и как все-таки хорошо, что обратный билет я купила в плацкартном вагоне!
