«Коньяк «Ширван»
Александр Архангельский – писатель, литературный критик, историк, автор десятков книг (среди них биография Александра Первого в серии «ЖЗЛ»), многолетний ведущий программы «Тем временем» на канале «Культура». Его новая книга «Коньяк «Ширван» (М., «Время», 2016) представляет собой авторский сборник.
Три произведения – это три вехи в истории: рассказ «Ближняя дача» возвращает нас в год смерти Сталина, время действия заглавной повести – начало горбачевской перестройки, а самая большая вещь в книге прямо называется «1962». «Эти три истории, – объясняет автор, – как бы три точки, с которыми связана судьба поколения: выход из страха, который преследует, иллюзия, будто бы возможна новая жизнь, и внезапный конец того, что было панически важно. А впереди – новая история».
Наиболее примечательна повесть «1962». В две с половиной сотни страниц уместил все важное, что случилось в 1962-м. Поначалу кажется, будто автор идет по следам Леонида Парфенова, ухитрявшегося за эфирный час «пройти» целый год. У Архангельского тоже мелькают Гагарин и де Голль, Мэрилин Монро и Олег Пеньковский, Анастас Микоян и папа Иоанн XXIII. А рядом, через запятую: пеленки, «хрущобы», несытый советский быт начала 60-х на фоне кулинарной книги имени того же Микояна, и прилипчивый детский коклюш, и кухонные споры о Сталине.
Как в голливудских лентах, повествование разрастается сразу по нескольким «векторам»; за броском в прошлое следуют то выход в настоящее, то отступление в будущее. Афган и Чечня, Ельцин и Путин, памперсы и Осама бен Ладен. Снова флешбэк, наплыв, поясняющий титр, и опять вперед. «То советскому человеку видятся русские сны, то русскому – советские. Робертино Лоретти поет, солдаты стреляют, дети родятся, проходит жизнь. В этих снах перемешаны правда и вымысел, реальные персонажи и полусказочные вожди; здесь сходятся исторические прямые и расходятся линии жизни».
«Главная странность истории – любое событие в ней может обернуться любым следствием. Запустили спутник – и это возбудило жителей нищих колоний, спровоцировало всемирный взрыв и передел территорий. А роскошная улыбка простого смоленского парня утешила советских людей, примирила их с действительностью. Что там деньги, если человек в космосе! Как-нибудь дотянем до зарплаты». Автор избегает высокого штиля, не старается выглядеть умнее задним числом и не давит на читателя. «Снизим пафос. Добавим толику самоиронии. Приправим самоанализом. Вот миг рождения. Вот вечные звезды. Вот протяженная история». В общем, счастье редко и переменчиво, зато надежды на счастье вечны и неисчерпаемы.
