Никакой катастрофы мы пока не видим

По ИПП (индексу промышленного производства) Саратовская область опережает Россию. Страна в целом проседает по этому показателю ниже плановых показателей.

А в нашем регионе всё очень достойно, с темпом в 105,6 %. В сельском хозяйстве ситуация ровно наоборот. У нас факт против плана – 84,8 %, тогда как по России рост – 101,6 %. Но у нас планы спутала засуха. «В целом ряде левобережных районов на самом деле ужас ужасный и с зерновыми, и с кормами», – говорил на минувшей неделе журналистам министр экономического развития правительства Саратовской области Владимир Пожаров. Такие встречи с министром стали традиционными. Министр старается не уходить от ответов. Получается такая попытка честного прямого общения.

Админресурсом ударят по ужасу ужасному

Журналистам было хорошо известно про чрезвычайную ситуацию в Левобережье. Слышали и про то, что правительство области пытается как-то решить вопрос по переброске туда кормов из других районов. Но как в наши рыночные непростые времена можно заставить правый берег помочь левому – не понимали.

Спросили Пожарова, чем оставшиеся после засухи без денег хозяйства Левобережья могут расплатиться с теми, кто поставит им корм и семена.

Министр ответил, что на данный момент обсуждаются договоры с отсрочкой платежа. Министр понимает, что этот вариант совершенно не интересен успешным хозяйствам, за продукцию которых не просто есть желающие платить здесь и сейчас, но эти желающие расталкивают друг друга в очереди. Но приходится убеждать, уговаривать проявить солидарность. «Если левый берег не выручить сейчас, будет еще хуже. Поэтому задача поставлена, работа сейчас ведется».

– А правительство дает какие-нибудь гарантии тем, кто будет делиться с левым берегом на условиях отсрочки платежей? – спросили журналисты.

– Какие мы можем дать гарантии? – ответил вопросом на вопрос министр.

– А какая ваша роль тогда?

– Добиться того, чтобы процесс шел.

– Применяете административный ресурс, иными словами.

– Он применяется для того, чтобы этот процесс шел. Письменных гарантий мы никаких дать не можем. Потому что они сразу должны лечь в госдолг. Но по тому, как работа организована, я уверен, что левый берег без кормов не останется, причем не только хозяйства, но и подворья.

У бизнеса два повода для огорчения

Проценты реализации планов за семь месяцев нынешнего года министр называет с учетом примененного коэффициента дефлятора. Это важное уточнение, потому что без этого коэффициента у нас по всем показателям мог быть рост. Но видно время победных рапортов, когда каждый регион желал победить другой процентом прошло. И если объем инвестиций в основной капитал за семь месяцев упал, то так и говорят, что до плана не дотянули больше четырех процентов. В торговле тоже провал. «У нас, как и в России, в среднем на 10 процентов покупательская способность упала. И это говорит в первую очередь о том, что, если смотреть с учетом инфляции (по цифрам-то идет рост), реально люди начали покупать на 10 процентов меньше», – объясняет министр.

Журналисты спрашивают, по каким группам товаров фиксируется основной спад. Владимир Пожаров отвечает, что товары первой необходимости пока покупаются. А вот продать автомобили становится всё труднее.

Официальная годовая инфляция у нас в области пока видится на уровне 8,3 %. В целом по России этот показатель 9,4 %. Но этому есть объяснение. Денежными доходами жители Саратовской области не могут похвастать. Грубо говоря, мы бедные. Но работящие. Уровень зарегистрированной безработицы остается очень низким и составляет всего 1,1 %.

И министр (оптимист) даже рассчитывает на то, что до конца года он еще снизится. «Пока мы не видим больших проблем с тем, что будут проблемы на рынке труда. – Министр говорит, что это не голословное утверждение, все крупные и средние предприятия уведомляют минтруда области о том, сколько людей планируется высвободить в определенный период времени. – Пока ничего смертельно страшного не происходит, хотя и позитива, честно говоря, мало».

Самой главной проблемой и для развития бизнеса, и для людей министр считает сжатие платежеспособности. Всё очень просто: меньше денег – меньше возможностей для развития.

Телепропаганда очень старается убедить российских граждан, что остановиться в потреблении, потерпеть лишения – небольшая беда, если мы хотим быть независимыми от недружественных нам стран. Но это логика эмоционального уровня. А на экономическом – совсем другой расклад. Здесь хорошо бы помнить, что все разговоры об импортозамещении, которые тоже очень любят в телевизоре, без дешевых долгосрочных кредитов останутся только разговорами. А таких длинных денег в стране почти не осталось. Или их снова дают под нереально высокий процент. У государства между тем остается всё меньше возможностей помогать с компенсацией ставок. Вот и министр экономического развития Владимир Пожаров подтверждает, что в лучшем случае федеральный уровень поможет удешевить только один саратовский проект по импортозамещению. Хотя мы предложили целых пять. «Средств выделено на всю Россию немного по этой программе», – скупо комментирует министр. И не хочет даже уточнять, что за проект. Максимум, что удалось узнать: это обрабатывающее производство.

Министр явно стоит на стороне предпринимателей, которые сейчас испытывают разочарование (министр, правда, называет эту реакцию огорчением). Но в принципе, как ни назови, суть не меняется. Предприниматели в основе своей народ не политизированный и готовы извлечь выгоду из любой ситуации. Вот и когда государство начало опускать экономический занавес и говорить о госполитике импортозамещения, многие уже потирали руки в предчувствии, что вот сейчас-то наконец пойдет реальная господдержка отечественного производителя. А на деле получилось, что из-за падения платежеспособности людей доходы предприятий уменьшаются, и своих денег уже недостаточно, чтобы направить их на инвестиционные цели. И дешевых кредитов на долгий срок (а инвестиции в новые технологии окупаются не один год) нет.

Министр Пожаров говорит, конечно, о новых условиях хозяйствования гораздо более взвешенно и спокойно: «Мы понимаем, что ситуация не самая простая у бизнеса».

Министр сколько угодно может верить в светлое будущее, но ему состояние бизнесов видно по доходной части бюджета. Июльские и августовские идут со знаком минус. И от плана, и от факта аналогичного периода прошлого года. И сверхплановый доходный миллиард рублей первого полугодия уже начинает забываться. Потому что новые тенденции мрачноваты.

«Самое главное, что тянет назад, – налог на прибыль, – говорит министр. – Он не платится. Почти все крупные предприятия показывают убытки. И если тенденция не переломится, мы будем в минусе. Это реальная картина, которая сложилась на сегодня».

600 миллионов рублей пропали из-за отсутствия патриотизма

Журналисты спросили про сахар. Почему на него так поднялась цена? Министр ответил, что цена уже стабилизировалась. В министерстве, конечно, видели, что она растет. Но видели и объективные причины к этому повышению. Во-первых, заготовки компотов-варений, во-вторых, девальвация рубля. Ведь основной сахар на прилавках – импортный, тростниковый. Но по сахару у нас перед другими регионами преимущество. У нас есть свой сахарный завод. И свёкла в этом году уродилась.

– А наш завод разве на саратовский рынок дает сахар? – спросили журналисты.

– Дает. И больше того, у нас с ними договоренность, что они весь будут стараться давать. Потому что наш региональный рынок весь их объем производства съест.

– Мелкой фасовки вроде нет у них, – продолжали атаковать министра недоверием журналисты.

– У них заберут те, кто фасует, и продадут. Лишь бы они отдавали этому промежуточному звену по нормальной цене.

Всем остальным регионам, куда не дойдет продукция российских сахарных производств, остается надеяться на прогноз российского минпромторга. Там зафиксировали снижение мировой цены на сахар. А если на закупку потребуется меньше иностранной валюты, то глядишь снижение цены на сахар сможет сбалансировать рост ее стоимости.

«По ценам никакой катастрофы мы пока не видим», – говорит Владимир Пожаров. Но в дальнейшем разговоре становится понятно, что ключевое слово здесь «пока». Никто не скрывает, что сегодняшняя девальвация рубля приведет к тому, что на

20–30 процентов вырастет всё импортное. Не катастрофа, конечно, но все равно неприятно платить за импортную одежду и обувь не три тысячи рублей, как привыкли, а четыре.

Наши продукты на саратовских прилавках – это продовольствие. Оно пока в цене не растет. Но нужно учитывать, что зерно вот прямо сейчас дорожает. Что подсолнечник уже дороже на две тысячи рублей, чем в прошлом году.

И этот рост цен, приятный сельхозпроизводителю, может привести к тому, что и наши производители муки, масла, молока могут поднять цены. Не завтра.

– Запасов у нас достаточно. – Министр просит журналистов не нагнетать ажиотаж и не провоцировать людей бежать делать стратегические закупки на всю зиму.

– Чего у нас достаточно? – Журналистам требуются уточнения.

– Всего. Прошлую неделю вся плодоовощная группа идет по цене вниз. И это будет продолжаться до октября-ноября. Когда закончатся все сезонные закупки и дачно-огородно-фермерские поставки, цена пойдет вверх.

– Кроме сахара, ничто не дорожает?

– За минувшую неделю больше всего выросли в цене яйца куриные – на 11 процентов.

– Почему?

– Потому что цена кормов растет.

– Импортные корма на птицефабриках?

– Нет. Но зерно новое урожая дороже прошлогоднего. Я только очень вас прошу, коллеги, не пишите, что яйца будут еще дороже, чтобы не было ажиотажа.

Призывать людей делать оптовые закупки яйца очень глупо. Это товар скоропортящийся. И на всю жизнь сразу яйцами не запасешься.

Так что будем верить министру, что стоимость месячного минимально необходимого для жизни набора продуктов питания из 33 позиций составляет в Саратовской области 2979 рублей: »Это почти на четыре процента ниже, чем в аналогичном периоде прошлого года. То есть ничего смертельного нет». И дело не только в существующем дешевом предложении. Министр объясняет, что, когда платежеспособность съеживается, возможности для роста цен нет: »Будут выше цены – люди просто не станут покупать товар».

Журналисты передают опасения снизу. Люди боятся, что поднимутся цены на рыбу, на алкоголь.

Министр про рыбу ничего сказать не может, но что импортный алкоголь стопроцентно подорожает – уверен. Чай, кофе тоже подорожают. Потому что их закупают за иностранную валюту.

Тогда спрашивают про водку.

И начинается увлекательный разговор. В результате которого выясняется, что водка бывает двух категорий. Дешевая водка, или ее еще называют крепким алкоголем массового потребления, в цене расти не будет. Теневой рынок не даст этого сделать. При сегодняшнем раскладе, когда в каждом магазине водку можно купить по 200 рублей, а в каждой подворотне по 100, большая часть людей идет в магазин. Но если в магазине водка будет стоить 300 рублей, а в подворотне те же 100, то большая часть людей пойдет в подворотни. Поэтому на дешевый сегмент невыгодно поднимать цены. В дорогом сегменте возможно удорожание. Потому что любители шотландского виски не променяют его на что-то другое. Даже если вчера за бутылку платили 1000 рублей, сегодня 1200, а завтра 1600.

Итожим разговор грустными цифрами. В июле в Саратовской области было продано 1700000 бутылок алкоголя. Среди них всего 80000 тысяч бутылок водки производства Первого волжского винно-водочного завода. Затерянность нашей саратовской водки среди аналогичной продукции на прилавках магазинов фактически обернулась для областного бюджета недоимкой. Каждому покупающему водку в магазине хорошо бы помнить о том, что 40 рублей с бутылки идет в бюджет того региона, где эта водка произведена. Наш бюджет получил в июле 320 тысяч рублей. А купили бы миллион бутылок местной водки жители области – принесли бы в бюджет 40 миллионов рублей. Только в июле. А за год – 600 миллионов.

Заводские руководители из-за плохого спроса на свою продукцию, конечно, тоже страдают. И поэтому думают о том, как не в лучших экономических условиях запустить новую установку, на которой можно делать хочешь биоэтанол, хочешь спирт. Использование собственного спирта избавит от акцизной наценки и позволит удешевить конечный продукт – водку. Ну а биоэтанол – это все-таки топливо. В Бразилии вон его производят из сахарного тростника и продают на заправках вместо бензина. А в Саратове будут делать из пшеницы. Причем «пшеница все равно какого класса, хоть двадцатого», – говорит министр. Он считает, что по крайней мере для экономики области это неплохо. У фермеров всё будет гарантированный сбыт некачественного зерна, а у завода – продукт с добавленной стоимостью.

У цементников на 30 процентов упала реализация

— Вы смотрели экспортеров-импортеров, кто будет в выигрыше, а кто в проигрыше из-за девальвации? У нас есть такие предприятия, что работают на импортном сырье?

– Есть. Но у нас структура экономики Саратовской области такова, что у нас на импортном сырье и комплектующих не такое большое количество предприятий.

– А стекольный завод?

– Там на производстве больше не импортная составляющая сырья отражается, а падение спроса на жилье. Что стекольный завод, что цементный зависят от состояния жилищного строительства. У цементников на 30 процентов упала реализация. Но у нас есть и хороший показатель. Мы видим, что импорт снижается неуклонно, а экспорт неуклонно растет.

– В прошлом году рос импорт, а экспорт падал, – напомнили журналисты.

– Первые девять месяцев прошлого года, – согласился министр. – А потом тенденция начала меняться.

– Из-за санкций на продукты?

– Не только на продукты.

С Украины ничего не ввозится с некоторых пор.

– То есть из-за политических решений руководства государства начал преобладать экспорт над импортом в Саратовской области, а не из-за того, что экономика региона начала производить что-то свое конкурентное и мы отказались от иностранных закупок?

– Для того чтобы производить что-то свое, нужны длинные дешевые деньги, – снова возвращает министр журналистов к основе основ всяческого развития.

– А наверху, в государстве, уже осознали драматизм ситуации, в которой оказалась страна?

– Мне трудно сказать.

– Но никаких новых антикризисных планов после февраля не было?

– Нет.

Выясняем, за продукцию каких предприятий готовы платить зарубежные покупатели. Оказывается, в десятки раз увеличило объем отгрузки за границу Фосагро. «После девальвации рубля их продукция стала интересна покупателям из стран Азии и СНГ», – говорит министр.

– Кто будет покупать продукцию локомотивного завода, открытию которого мы так недавно радовались? Нет у вас опасения, что проект станет, что возникнут проблемы с Бомбардье? Они не перестанут с нами сотрудничать?

– Я не понимаю, почему они должны прекратить сотрудничать после того, как уже столько денег потратили? На локомотивы заказы уже есть. Главное сейчас – провести сертификацию и документально подтвердить, что локомотив соответствует всем международным нормам. Они себе поставили сейчас задачу максимум – за год эту работу провести. Как только получают международные сертификаты, могут подписывать договоры. Безусловно, время сейчас непростое. Но сейчас создается базис для будущего рывка. Мы рассчитываем на промышленность в доходной части.

И когда появляются такие предприятия, всё, что от нас будет зависеть, от власти – продвижение продукции, содействие, – мы будем помогать. Почему я так рад локомотивному заводу или производству по переработке яблок компании «Сады Придонья» в Ртищеве? Они приобрели очень новые технологии. И в ближайшее время будут конкурентоспособны. И не остановятся.

– А можете рассказать про завод по производству автобусов совместно с китайцами?

– Проект находится на контроле у полпреда в ПФО и соответствующего органа власти с китайской стороны. Предприятие официально зарегистрировано. Возможно, завод будет построен не в Красноармейске, а на другой площадке. В течение месяца человек с особыми полномочиями из Китая должен приехать сюда. И тогда будет принято окончательное решение. Ну давайте так скажем: вероятность появления этого завода в нашей области 95 процентов.

– Еще хотелось бы узнать о головном офисе Норникеля, который обещали перенести в Саратов.

– Это будет не головной, а опен-офис всего Норникеля. То есть все операции по бухучету, юридические, логистические будут здесь осуществляться. Это была идея господина Потанина. Когда мы об этом узнали, мы сделали всё что можно, чтобы он осуществил ее в Саратове. Мы выиграли тем, что у нас хорошая юридическая и экономическая школа. При этом у наших специалистов с приличной компетенцией невысокая заработная плата. Представители Норникеля внимательно изучали Саратов больше года. И вот до конца следующего года больше двух тысяч человек будет там работать. К концу нынешнего года они откроют офис, и тут же начнется набор. Опять же до конца года Норникель проинвестирует около 700 миллионов рублей в специальные линии связи, ремонт, приобретение техники, мебели. Мы, конечно, мечтаем понравиться и потом убеждать господина Потанина еще какие-то проекты с областью вести.

– У нас же нет никеля.

– Ну дело не в никеле, а в том, что у них есть деньги. Они же не только в никель инвестируют.

До федерального уровня долго доходит реальность. Но доходит

Журналисты расспрашивали министра о том, как выполняется план борьбы с теневой занятостью. Есть, оказывается, такой. Подписан на федеральном уровне. Сначала федералы хотели заставить область вывести из тени 300 тысяч человек с серого рынка зарплат. Потом решили, что 100 тысяч на первый год будет достаточно. По последнему отчету главы трудовой инспекции, обелить удалось пока две тысячи человек.

– Как вам кажется, планка не слишком завышена?

– Она очень высокая и очень трудновыполнимая. Но мы-то видим порядка полмиллиона работающих в теневом секторе. И видим, что у них нет экономической заинтересованности выходить из тени. И вот пока она не появится, мы не возьмем планку. Будет пять тысяч человек в отчете, но не сто. Да, мы проводим рейды, кого-то выявляем, но для экономической заинтересованности нужен дешевый патент и возможность купить его без регистрации ИП в госорганах. Вот жду, что в сентябре Госдума примет закон, после которого можно будет любому человеку купить патент и работать и не платить ни в какие фонды. И вот тогда, при низкой ставке патента, конечно, число людей, вышедших из тени, будет расти. Мы как бы скажем: не волнуйтесь, работайте. И зафиксируем, что каждый год ставка может увеличиться только на коэффициент-дефлятор. Ухудшать положение мы не сможем. Мы на данный момент готовимся принять областной закон. Мы пересматриваем все ставки по патентам в меньшую сторону. Только в торговле ставки будут не сильно уменьшены. Эта сфера деятельности имеет нормальные ставки по «вмененке» и «упрощенке». Если сделать цену патента ниже, все пойдут на патент, и мы обрушим бюджетные поступления муниципалам.

– Что будет, если вы не возьмете планку в сто тысяч человек?

– Ну как минимум будет неприятный разговор.

Владимиру Пожарову к неприятным разговорам с федеральным центром, судя по всему, не привыкать. На свой страх и риск в саратовском минэкономе сделали оценку налогооблагаемой базы на 2016 год реальной, с учетом того, что в стране экономический кризис, и из того, как сами видели. Она не билась с федеральным взглядом. И вот совсем недавно федеральный минэком тоже понизил оценки экономики в своих прогнозах. И теперь картинки вроде должны совпасть.

– В минус уходим по сравнению с прошлым годом?

– Нет, там есть небольшой рост доходной части.

Все-таки наш министр оптимист.