Два вечера кислорода

Театру АТХ (Академия театральных художеств) исполнилось 25 лет. 21 ноября в актовом зале десятого корпуса СГУ состоялась юбилейная постановка спектакля «Правда, мы были всегда?» На следующий день – «Почему я лучше всех?» Оба спектакля состояли из фрагментов произведений Владимира Казакова – «Незаживающий рай», Евгения Попова – «Прекрасность жизни», а также произведений Даниила Хармса.

Бессменный режиссер театра Иван Верховых боялся, что воссоединение провалится. Слишком мало времени, чтобы подготовить постановку. Мол, репертуар будет не востребован, саратовцы забыли о существовании театра и так далее. Но несмотря на все очевидные причины, почему выступление могло не состояться, оно прошло с огромным успехом.

Все деньги, собранные от двух спектаклей, будут направлены в помощь Евгении Калининской, актрисе АТХ, которая воспитывает семерых мальчиков из детского дома. Она стала воспитателем приходского детского дома в селе Рыбушка Саратовского района.

Что изменилось за 25 лет? Кто стал старше, а кто помолодел? Почему АТХ не нужны деньги? Об аспектах театральной жизни мы поговорили с постоянными зрителями АТХ.

Оксана Акимова, психолог:

– Артисты АТХ всегда были хулиганами. Всегда были таким театральным андеграундом. Могли изображать секс на сцене, тут же что-то пилить, ломать. Иван Иванович Верховых (раньше для всех нас он был Ванечкой) – настоящий гений!

Как сходятся эти люди... Неизвестно. У всего зала была такая ностальгическая нотка и вопрос самим себе, почему этот театр не стал гениальным навсегда. Это, скорее, вечер воспоминаний. Столько талантливейших людей творили вместе, потом разошлись в разные стороны. Каждый состоялся по-своему. Наверное, такая судьба. Значит, так было надо.

– Что чувствовали тогда и сейчас? Схожи ли чувства после и во время спектакля сейчас и 20 лет назад?

– Чувства схожи, несомненно! В этой постановке было много о времени, о часах, сломанных и недействующих. На спектакле было показано большинство фрагментов из предыдущих работ. Замечательный диалог ежика и медведя, потрясающая сцена с педикюром, штучки с курением. Кстати, тот же Скородумов спустя 25 лет так же виртуозно прикуривает от ноги. Он в прекрасной физической форме. Боюсь соврать – новое, может быть, что-то и есть. Связующие переходы между фрагментами сделаны, конечно, сейчас.

Вообще здесь было пол-Москвы. Люди, которые разъехались, ради АТХ приехали сюда. Из артистов все были на сцене. Это настоящая машина времени.

– Думаете, театр возродится?

– Давайте будем реалистами. Когда они мечтали, театр от этого не выжил. У любого театра должна быть какая-то часть реалистов, которые держат тылы. Увы, не в АТХ. Нет, театр не будет существовать. Но сегодня был уникальный вечер. Он говорит нам о том, что такие талантливые вещи нужны. Сегодня был вечер кислорода.

Дарья Калуженина, преподаватель СГУ:

– Сравнить впечатления от просмотра тогда и сейчас очень сложно, потому что была совершенно другим человеком. Я была студенткой, и для меня это была совершенная новинка. И в принципе театральная жизнь того периода существенно отличалась от нынешней. Сейчас тут такой невероятный материал, который так сделать не знаю, кто может. Это просто потрясающе, что у нас в Саратове можно было посмотреть такой спектакль. Сейчас это восторг, эйфория, чувство полета. Я еще очень долго буду повторять какие-то смешные фразочки, вспоминать и в лицах показывать тем, кто не пошел и упустил это удовольствие.

– По-прежнему ли метод преподнесения и репертуар АТХ актуальны?

– Актуальность в том, что очень смешно! Причем особенное удовольствие в том, что очень тонкий юмор. То есть не в лоб, неоткровенный, но очень интересный, не­обычный, заставляющий думать. Ты думаешь и смеешься одновременно. Удивительно-приятное ощущение.

Театральные люди – сложные, творческие. Очень тонко чувствующие публику. Они все-таки тоже меняются, их восприятие мира прежде всего. Не может одинаково восприниматься один и тот же спектакль. Наверное, когда мне было 19 лет, я не всё поняла. Не утверждаю, что сейчас поняла. Если бы был шанс прийти еще, то пришла бы обязательно. Я точно знаю, что есть люди, которых я бы привела на этот спектакль и кому бы это тоже понравилось.

– Сможет ли театр возобновить постоянную работу?

– Об этом надо спрашивать у режиссера. Мне бы очень хотелось! Если вы спрашиваете меня как зрителя – да, безусловно, хочу этого.

Наталья Румянцева, вышивальщица:

– Тогда я смотрела все спектакли по пять раз. Счастлива их видеть снова. Мы пришли сюда как к родным людям. Очень хочется, чтобы театр возобновил свое существование, ставил новые спектакли. Постановка сделана из тех отрывочков, которые раньше играли. Я заметила, что появилось много новых реплик, некая современность внесена в тексты. Какие-то шутки, диалоги – они понятны уже и нынешней молодежи. АТХ был уникален тем, что у него никогда не было своего дома. Как бродячие собаки. Гениальные вещи часто не понимают. Это такой удивительный некоммерческий проект. Поэтому, наверно, никогда не было своего места.

Надо сказать, что артисты – безмерно сильные люди. Чего стоит только Инга Манаенкова, которая вышла и читала Лорку. С какой страстью она это читала! Просто восхитительно.

– Верховых боялся, что современные зрители не поймут постановки...

– Страхи были излишними. Было много современных нот, постановки по-прежнему актуальны. Бурная реакция людей на шутки тоже была видна. Те, кто пришел на АТХ не впервые, с удовольствием узнавали старые отрывки.

Я очень хочу, чтобы они снова стали жить. Насколько я знаю, Иван Иванович будет решать по этим двум спектаклям, по реакции, наполненности зала, стоит ли продолжать.

Дарья Мирошникова, педагог:

– Спектакли видела очень много раз. Не 25 лет, конечно назад, но в году 1996–1997-м. Немного разное ощущение. Тогда для меня они были богами. Всё, что делалось на сцене, воспринималось как идеал. К которому можно только стремиться. 20 лет спустя вообще всё иначе начинаешь воспринимать в этой жизни... Сложно объяснить.

– Режиссер очень боялся, что зрители разочаруются в репертуаре. Но ведь не так давно успех АТХ был огромен?

– Иван Иванович слукавил. Он прекрасно знает, что у его театра огромное количество поклонников. Они не то чтобы ждали спектаклей, они ловили каждую новость о жизни каждого артиста.