Станислав Короткий:
Почти всё лето, с конца июня, в Саратове проходили дни открытой астрономии (далее – ДОА). На этих лекциях все желающие могут узнать что-то новое про Млечный Путь, Солнечную систему или, скажем, космологию. Помимо этого, устраиваются так называемые «тротуарки», когда любой человек на улице может пронаблюдать через телескоп за небесными объектами, если позволяет погода. Мы встретились со Станиславом Коротким, совладельцем магазина «4 глаза», человеком, который организует это движение в Саратове.
– Прежде всего, что такое ДОА и с чего всё начиналось?
– ДОА появились несколько лет назад в Москве. Инициатором стала компания «Левенгук», чьим представителем является сеть магазинов «4 глаза», в стенах которых и проходят лекции. Идея заключалась в том, чтобы выносить телескопы на улицу. Потенциальные покупатели могли бы наблюдать за Луной, планетами и понимать, подходят инструменты для них или нет, поскольку иначе покупатель не может проверить бинокли или телескоп до покупки, в отличие, скажем, от машин, для которых существует тест-драйв.
Потом уже мы расширились до лекционных мероприятий, и сейчас всё это переродилось в популяризаторскую деятельность. На данный момент ДОА проходят в десятках городов России, в которых имеются магазины «4 глаза».
– Однако магазин не способен вместить всех желающих, приходится проводить повторные лекции, на которых слушателей в избытке.
– Да, такая проблема есть. В Москве и в некоторых городах она решается следующим образом: лекции выносятся на улицу. У нас, к сожалению, площадка ограниченная. Есть варианты расширения лекций. Например, можно устраивать чтения в СГУ или проводить мероприятия в парках или на площадях, если договоримся с администрацией Саратова. У нас имеется положительный опыт работы в Воронеже: в апреле мы проводили ДОА для полутора тысяч человек в одном торговом центре, который сам на нас вышел. Все остались довольны.
– Появление ваших магазинов, а следовательно, и лекций возможно в сравнительно небольших городах типа Энгельса?
– Это вопрос коммерческого развития сети. Ведь мы не можем далеко оторваться от нашего места и выехать со стульями и проекторами. Наконец, не стоит забывать о законе о митингах. Был случай в Воронеже. Мы проводили мероприятие за пределами магазина, и правоохранительные структуры пытались нас разогнать, поскольку мы не заявляли митинг. Народ очень быстро собирается: в центре городе сотня человек подтянется за десяток минут.
Что же касается Саратовской области, то в случае развития Энгельс будет первоочередной целью.
– Вы удаленно ведете бизнес?
– В данный момент непосредственно. В Воронеже, где у нас был открыт первый магазин в партнерстве с Алексеем Мартыновым, совладельцем, мы работаем удаленно. Бизнес в течение года налаживается, после чего всё работает автономно, а мы уже только ездим читать лекции и проводить мероприятия. Поэтому мы, ведя коммерческую, в сущности, деятельность, получаем удовольствие от популяризаторства.
Вопрос о проведении ДОА, кстати, решает директор каждого конкретного магазина.
– По какому принципу отбираются лекторы?
– Обычно это регламентирует сам директор магазина. Приходится надеяться на то, что директорами являются любители астрономии, которые либо сами проводят занятия, либо находят местных любителей.
– Как вы оказались в Саратове?
– У нас была финансовая возможность, и перед нами стоял вопрос об открытии магазина. Нужно было выбрать достаточно крупный город, желательно недалеко от Воронежа. То есть вариант с Саратовом выглядел предпочтительнее, чем, скажем, с Омском или Владивостоком. Расстояние между городами составляет всего 500 километров, поэтому нам удобно ездить.
– Будут ли лекции в ближайшее время?
– Прошел основной курс астрономических лекций – о Солнечной системе, Млечном Пути и внегалактической астрономии (космологии). Теперь можно будет повторить этот курс для новых зрителей. Кроме того, у нас есть 5–6 лекций в запасе, которые можно прочитать. Всё это составляет некий курс вводных знаний в астрономию. А есть и более узкотематические лекции (например, одна из первых – «Метеорный поток Персеиды – августовский звездопад»), есть лекция и по астрофотографии и многому другому. Выбор достаточно широкий, чтобы читать лекции течение всей зимы.
– При выборе тем вы опираетесь на опыт коллег?
– Нет, мы практически не обращаем на это внимания. Как бы это пафосно ни звучало, мы с Алексеем Мартыновым являемся лидерами по числу лекций, и обычно на нас ориентируются. Мы занимаемся этим профессионально, и нам порой кажется, что лекции важнее коммерческой деятельности. Кроме того, мы иногда выезжаем на Кавказ, где читаем все эти лекции в течение недели или двух, по две-три ежедневно. Это всегда приурочено к тому или иному важному астрономическому событию. Живем в специальной астрофизической обсерватории в Архызе.
– ДОА – это своего рода замена школьных уроков астрономии, ведь эта дисциплина по сути не изучается ныне отдельно?
– Я 5 лет работал в школе, неоднократно читал лекции. Астрономия в современной России необязательная дисциплина, а преподают ее люди без специального образования в этой области, в лучшем случае физики. Чаще всего это не лучший выбор, особенно если человек не занимается астрономией хотя бы как хобби. Он должен как минимум несколько раз в жизни посмотреть в телескоп.
Формат двухчасовых лекций, в котором идут ДОА, – достаточно тяжелый для ребенка, но, по правде говоря, тот уровень сложности, который у нас дается слушателю, соответствует седьмому-девятому классу средней школы. Уверен, что знания среднестатистического 40-летнего мужчины находятся на уровне 7-го класса, он знает, скажем, алгебру, но не химию и физику. Может, и знал когда-то, но забыл. Поэтому мы не можем говорить сложнее.
– Может ли астрономия со временем вернуться в школу?
– Если кафедры астрономии вновь появятся на физфаках педагогических колледжей и университетов. Сейчас сама система образования ушла от этого, сначала надо учить учителей.
– Можно ли сказать, что частично какую-то функцию учителей берут на себя планетарии? Или они, скорее, развлекают?
– Всё зависит от ребенка и от того, готов ли он воспринимать эти знания как урок или просто смотреть на звездочки, летящие по куполу. Многое, конечно, будет зависеть также от лектора и от того, какое внимание будут уделять этому вопросу родители.
– Многие планетарии в 90-е, а некоторые и по сей день, стояли на грани исчезновения из-за отсутствия финансирования.
– Да, это стандартная ситуация, многие специалисты ушли из этой области. К тому же из-за развития современных цифровых технологий ребенка очень трудно удивить работающим планетарием. В более или менее крупных городах стоят цифровые планетарии, где работают молодые коллективы. Будем надеяться, что эта волна в будущем дойдет и до других.
– Сейчас существует пропасть между любительской и профессиональной астрономией?
– В последние годы профессионалы и любители порой даже менялись местами, пропасти давно уже нет. Порой у любителя может оказаться более качественная аппаратура, чем у профессионала, и он может выполнять более интересные задачи. Отличие же состоит в том, что любитель делает всё ради интереса, а профессионал – ради достижения определенной цели. Могу привести пример астронома-любителя с хорошей аппаратурой: у Бориса Сатовского есть обсерватория в Намибии. Там стоит 40-сантиметровый телескоп с большой
ПЗС-матрицей. Условия идеальные, поэтому не удивительно, что немецкие профессионалы пользуются его услугами и ищут экзопланеты (планеты других звезд). У Сатовского много обсерваторий разбросано по миру.
– В Намибии такие хорошие условия для наблюдения?
– В мире есть четыре лучших места для наблюдений. Лучшее, без сомнений, Чили, второе – Намибия, третье – пустыня Гоби, четвертое – «Дом С» в Антарктиде, плато на высоте 3–4 километров. Разумеется, последняя точка для любителей практически недоступна из-за дороговизны. Эти места – своего рода мекки для любителей астрономии, которые надо хотя бы раз в жизни посетить, чтобы по-настоящему узнать, что такое абсолютно черное небо. Кстати, Саратовская область очень темная. Даже в Саратове небо такое, какое может быть в Подмосковье на расстоянии 50 километров от города. А если отъехать от Саратова на 100 километров в сторону Волгограда, то будет практически такое же небо, как на Кавказе, практически без засветок.
– Вы – старший научный сотрудник подмосковной обсерватории «Ка-Дар». Расскажите, пожалуйста, о вашей деятельности.
– «Ка-Дар» был образован в 2004 году. Он стал первой частной публичной обсерваторией. В мою задачу входит проведение научных работ в ней, в том числе и планирование построек новых обсерваторий. В свое время я инициировал проект постройки филиала ТАУ на Кавказе, он удаленно дистанционный, там имеется 40-сантиметровый телескоп, управляемый из любой точки мира. На ТАУ реализуются научные задачи: наблюдение комет, астероидов, переменных звезд, вспышек новых и сверхновых звезд, иногда занимаемся астрофотографией.
– Какие у вас достижения?
– Через ТАУ впервые в истории России была открыта внегалактическая новая звезда. Это вспышка двойной звезды в Туманности Андромеды. До этого подобные открытия совершали только зарубежные астрономы. Опять-таки нами впервые после развала СССР была открыта новая комета. Было открыто порядка сотни астероидов, новая звезда в созвездии Стрельца (год назад). Это немало для научной станции.
– Вы сказали на недавней лекции, что ошибки в подсчетах в два раза для астрономии допустимы…
– Это действительно не шутка. В космологии бывали ошибки в разы. Тот же Хаббл, открывший расширение Вселенной, в первых своих расчетах в десять раз уменьшил ее размеры. Сейчас точность плюс-минус 30–40 процентов считается очень хорошим показателем, а ошибка в два раза – условно допустимое значение, но именно в космологии. Когда мы затрагиваем вопросы измерения массы близких к нам планет и звезд, которые мы наблюдаем, тогда точность идет до долей процентов. Но мы можем ошибаться, скажем, при определении размера астероидов, пролетающих рядом с Землей. Мы определяем размер не по гравитационному взаимодействию (они слишком малы для этого), а по блеску. А здесь может закрасться серьезная ошибка, поскольку мы не знаем, какая яркость у их поверхности.
– Челябинский метеорит – это тоже результат погрешностей в расчетах?
– Диаметр этого метеорита – 17 метров. Такие тела трудно открывать – они очень маленькие. Представьте себе космос, в котором расстояния исчисляются миллионами километров, а вам нужно найти 17-метровое тело. Заметить их можно на расстоянии менее миллиона километров. Метеор со средней скоростью пролетает этот путь за пару дней, может быть, даже быстрее. Теоретически мы могли бы его заметить, если бы он не летел со стороны Солнца и потому был не виден. И опять-таки не факт – слишком маленький объект.
Сейчас известно порядка 97 или 99 процентов астероидов диаметром более километра, которые летают рядом с нашей орбитой и могут угрожать Земле. Из тех, что более полукилометра, известно 90 процентов, а уже от 200 до 500 метров – всего половина, от 100 до 200 – процентов пятнадцать. Короче, чем меньше диаметр астероида, тем меньше мы знаем их сообщество. Мы можем посчитать слонов, а не муравьев.
Астрономам повезло, что метеорит взорвался над Челябинском, потому что для нас это возможность очень подробно исследовать данное явление. Упади он на шесть часов раньше в Охотское море или Тихий океан, про него бы никто не знал. То же самое было бы, упади он в районе Подкаменной Тунгуски. Хорошо, если бы через полгода снарядили экспедицию, нашли бы камешки и появилось бы три публикации: одна про то, что бабахнуло, вторая – про экспедицию, третья – про результаты экспедиции. Случай с Челябинском уникален. Такое происходит раз в несколько тысячелетий, если не десятков тысячелетий. С другой стороны, нам повезло – взорвись метеорит несколькими километрами ниже, было бы плохо (взрыв в Хиросиме был в 10 раз слабее).
– Вы планировали прочитать лекцию про него?
– Думаю, ближе к зиме.
– Я так понимаю, как и лекция про комету ISON?
– Обязательно. Это будет самое яркое событие года, если не десятилетия. Комета может достичь блеска Луны, но это маловероятно, и это как раз тот случай, когда могут быть ошибки в несколько раз. Первоначально предполагали, что она будет 13–16-звездной величины (ярче полной Луны в несколько раз), теперь говорят, что как средняя звезда. В ближайшее время оценка может вновь измениться.
– Одной из самых знаковых фигур для Саратова является Гагарин. По-прежнему не стихают предложения о переименовании улицы Сакко и Ванцетти в Гагарина. Как вы относитесь к этой инициативе?
– Я знаю, кем были Сакко и Ванцетти, и если улицу переименуют в честь Юрия Алексеевича, я буду только за. Вам повезло – у вас есть место приземления человека, совершившего первый космический полет. Более космического места нельзя найти, разве что Калуга может поспорить с вами. Мне кажется, даже аэропорт назвать именем Гагарина будет вполне корректно.
