Дело на сезон

О том, с какими проблемами сталкиваются саратовские предприниматели, ведущие сезонный бизнес, и о некоторых других особенностях «летнего» предпринимательства.

Танцы на воде

Кому из саратовской молодёжи не знакомы эти названия: «Волга-1» и «Волга-2»? Частные теплоходы развлекают поднявшихся на борт гостей прогулками по матушке-реке и вечерними дискотеками. Судно можно зафрахтовать и для проведения частных мероприятий – банкетов или конференций. Совсем недавно так, например, проходила конференция психиатров: наверное, вода действительно успокаивает.

Всего флот владельца теплоходов «Поволжский туристический холдинг» насчитывает семь судов, в данный момент из них используются четыре – обе «Волги», чуть меньшая по вместимости «Москва» и совсем небольшой «Луч». В процессе подготовки находится судно «Ом». «Волга-1» и «Волга-2» традиционно совершают поездки под мост и вокруг пляжа. Раньше длительность вояжа составляла полтора часа, однако недавно это речное удовольствие сократили до часа. «Москва» работает в городе-спутнике Энгельсе.

За сезон компанией перевозится порядка 50–60 тысяч человек, при этом наибольший объём трафика (около 70 процентов) приходится именно на «Волги». «Волга» – не просто название, а тип судна. И само оно – не простое, а экспериментальной конструкции. По словам члена совета директоров компании-владельца Светланы Тимошок, всего в России существовало четыре подобных судна. Одно из них сейчас затоплено в Москве, другое работает в Казани, остальные два – у нас в Саратове. Неизвестно, удался ли в конечном итоге тот самый эксперимент, но конструкция, по всей видимости, имела свои достоинства – несмотря на то что изготовлены «Волги» были ещё в 80-х годах прошлого века, желающие выкупить их имеются до сих пор. Сегодняшнюю рыночную стоимость аналогичного судна Светлана Александровна оценила приблизительно в 30 миллионов рублей. По словам собеседницы, при нормальном обслуживании прослужить «Волги» смогут ещё 20–25 лет.

Игра в кораблики

Вместительность одного такого судна по проекту составляет 600 человек, но по паспорту – только 260. Для заявленных целей этого вполне достаточно, тем более что лишние места влекут за собой и лишние затраты на спасательные средства. За один час работы теплоход сжигает примерно 70 кг дизельного топлива. Поездки, осуществляемые по ежедневному расписанию, окупаются, только если на борту не менее 30 клиентов, в противном случае рейс становится экономически бессмысленным и отменяется. Прокатиться на «Волге» можно за две сотни рублей в обычные дни и за три сотни в выходные. Аренда – 20 тысяч рублей за час. Навигация для этих прогулочных судов продолжается с конца апреля по конец октября, однако при наличии желающих судно может поработать и в ноябре.

Заметная конкуренция у «Поволжского туристического холдинга» в Саратове отсутствует, лицензий на пассажирские перевозки в городе, по словам представителя компании, почти ни у кого нет. Как заметила Светлана Александровна, это хороший бизнес, хоть и хлопотный. Не всем удаётся в нём удержаться.

– Начинают играть в кораблики, а в кораблики играть нельзя, – пояснила Тимошок.

Вложенные в покупку подобного судна средства возвращаются примерно за 10 лет. Содержание плавсредства – удовольствие также недешёвое и обходится собственнику примерно в 3–4 миллиона рублей ежегодно.

– Купить квартиру и сдавать её в аренду проще, – объясняет наша собеседница.

Затраты по содержанию судна включают в себя подготовку, покраску (два раза в год), издержки на навигацию и соблюдение требований безопасности, аттестацию и медосмотр сотрудников. А в прошлом и позапрошлом году «Волги» подверглись капитальному ремонту. По словам Светланы Александровны, суда – не главное. Главное – опыт и квалификация людей, работающих с ними. Каждую «Волгу» обслуживает экипаж из шести человек – капитан, мотористы, матросы. Для охраны порядка на судне компания нанимает частную охрану. Как сказала Тимошок, конфликтные ситуации на борту происходят нечасто, заметив также, что на воде действуют несколько иные правила отношения к дебоширам, нежели на суше. Так, капитан корабля может принять решение об изоляции от других пассажиров представляющего угрозу лица, после чего уже на берегу сдать его полиции. При необходимости судно может в любой момент причалить к берегу и высадить разгорячённого гостя. А вот распространённых в последнее время металлоискателей ни на корабле, ни у трапа к нему нет. Причиной Светлана Александровна назвала отсутствие в городе нормально организованного речного порта.

– Порт – это не просто какое-то здание, это система мер, как, например, в аэропортах. В его состав входят места общественного питания, гостиница, полиция, диспетчерская служба, – объяснила Тимошок, добавив, что туда же должны относиться и специальные службы с металлодетекторами.

Здание бывшего саратовского порта – то самое, жёлтое, с часами на башенке – также принадлежит семье Тимошок (предпринимателю Александру Тимошку – отцу Светланы Александровны). При этом владелец согласен выделить в нём помещения для размещения необходимых служб, но одного этого согласия, похоже, недостаточно. По словам моего собеседника, год назад несколько работающих на набережной предприятий обратились к новому губернатору с просьбой: давайте восстановим порт. Однако правительство, похоже, продолжает играть в некие политические игры. В свете проблем с причальной стенкой городского порта компании пришлось купить в этом году дебаркадер, чтобы использовать его в качестве причала. По словам Тимошок, сейчас это единственное место в Саратове, куда могут подходить теплоходы.

«Самоидентификация» без запятых

Если зимой граждане перебегают от дома к остановке, мечтая побыстрее согреться в общественном транспорте, то летом роль перевалочных пунктов на знойных улицах достаётся лоткам с прохладительными напитками и мороженым. Изнывающие от жажды граждане формируют около них очереди не короче, чем выстраиваются в иные маршрутки! В этом году внимательные горожане могли заметить, что лотки эти обзавелись красивыми вывесками: где-то украшены панорамой города, а где-то – оформлены надписями, стилистически похожими на рекламные вывески давно ушедших времён НЭПа. Вывески принадлежат предпринимателям, однако разрабатывала и утверждала их эскизы «в целях приведения нестационарных торговых объектов к единому стилю» администрация города. И, похоже, среди утверждавших проект чиновников не нашлось тех, кто мог бы заподозрить неладное в выражениях «Пожалуй лучшее» (пропущена запятая) и «сто процентное» (пишется слитно). Так и висят эти ошибки у всех на виду в центре города.

Подходит к лотку с мороженым некий школьник, видит сделанную в «едином стиле» надпись… и запоминает. И пишет также на диктанте, и получает от Марь Иванны заслуженную «пару», и лепечет в своё оправдание, что увидел что-то там на улице, и слышит в ответ от измученной жизнью Марь Иванны всё, что она думает про администрацию города, области и страны и сидящих там людях. И глаза школьника расширяются всё больше и больше, и в мозгу зарождаются самые крамольные мысли, и бегут первые ростки недоверия к власти… Однако эти мои опасения, похоже, разделяют не все.

Начальник управления развития потребительского рынка и защиты прав потребителей городской администрации Ирина Жарикова факт наличия вышеупомянутых ошибок назвала «спорным вопросом», да и вообще не увидела в них ничего страшного:

– Вы думаете, это сыграет роль для потребителя? Нам важно обеспечить людей напитками и мороженым, чтобы баллон не взорвался, чтобы продавец был в чистой одежде и не обвесил!

В ходе эмоционально диалога с чиновником мой интерес к данному вопросу был охарактеризован как «смеху подобный» и «мне бы ваши проблемы».

– Инициатива наказуема! Решили провести все точки к единому виду, а тут, получается, по рукам бьют! Нам теперь людей, получающих зарплаты из бюджета, снимать с мест и отправлять их ставить запятые? – возмущалась Ирина Анатольевна.

В конце концов раздосадованный чиновник дала мне телефон занимавшегося исполнением единого стиля «художника» Дмитрия.

– Он к нам приехал из Канн, нарисовать вывеску, – раздражённо пояснила Жарикова.

Из каких таких Канн приехал Дмитрий, и правильно ли мной были услышаны слова чиновника, ничего ли не перепуталось в моей голове, переспросить я не успел: в трубке послышались гудки.

Дмитрий Назимов, заведующий сектором художественного оформления, не из каких Канн не приезжал, а спокойной себе жил и работал в Саратове. Именно он внёс окончательную ясность вопрос с вывесками. По словам работника администрации, предполагалось, что предприниматели разместят в шаблоне вывесок свой текст, а заранее вписанная туда «реклама» было просто примером.

– Обидно, что так получилось. Наверное, это моя вина, – сказал Дмитрий и извинился «перед лицом всех предпринимателей» за допущенный промах.

– Важно, чтобы у города была самоидентификация, – сказал собеседник о сути затеи с единым оформлением.

Квас под большим секретом

Пообщаться с торговцами лимонадом и квасом мне удалось с большим трудом – пугливые предприниматели категорически отказывались обсуждать нюансы своего бизнеса. А вот о чём они рассказывали более охотно, так это о том, как чиновники «помогают» им «обеспечивать людей напитками». Вспомнился и конфликт двухлетней давности, когда в рамках борьбы с ларьками власть пыталась искоренить уличную торговлю мороженым и квасом по причине якобы присутствующей там антисанитарии.

Как объяснили собеседники, сейчас в городе официально выделено всего пять или семь стационарных точек под подобную торговлю. Остальные либо стоят на частной земле, либо работают по некоей «договорённости» с бюрократами. По словам предпринимателя, занимающегося в городе реализацией мороженого, раньше этот бизнес был прибыльным, сейчас же доходность летней торговли нельзя назвать высокой. Сумма «договорённостей» достигла такого размера, что работать бизнесменам приходится уже не только на себя, но и на нечистого на руку «дядю». По мнению бизнесменов, сложившаяся ситуация сохраняется, так как устраивает представителей власти. Похожая история, по их словам, происходит в городе и с автостоянками.

Квас и лимонад закупаются на двух заводах в Саратове и Энгельсе. Предприниматель уверен, что в нынешних условиях заводы не могут работать в полную силу:

– Раньше я там даже в три часа ночи за квасом в очереди стоял. Когда-то у меня было 60 точек и по два работника на точку. А теперь у предпринимателей по 1–2 точки.

Развесное мороженое покупается на энгельсском пищевом комбинате. Сезон кваса и мороженого наступает в городе с наступлением тёплых деньков и кончается с их уходом – ориентировочно с конца апреля по конец сентября.

«Только начали объезд»

Согласно ответу из городской администрации (полученному редакцией, надо похвалить местных чиновников, почти с молниеносной скоростью!), всего в городе «предусмотрено 32 адресных места для реализации мороженого и прохладительных напитков», причём располагаются они только в парках и скверах. На частной же земле (в том числе на рынках и в торговых центрах) размещено 19 объектов с мороженым и 59 – с квасом.

А сколько в городе незаконных лотков, работающих в результате якобы существующих «договорённостей» между предпринимателями с чиновниками? Вместо ответа на вопрос о количестве нелегальных торговых точек в документе рассказывалось о «нестационарных» торговых точках – в мэрии эту подозрительную несуразицу объяснили банальной ошибкой.

– Сейчас таких данных нет, только начали объезд, – пояснила мне сотрудник управления торговли Костина.

По словам чиновника, в прошлом году было выявлено и демонтировано 160 незаконных точек.

P. S. Когда дописывался материал, запятые на некоторых лотках с мороженым всё же появились, хоть выдержаны они были в более прозаичной стилистике: крупные и оранжевые (по всей видимости, наклеенные). Кто и когда совершил такой «гражданский поступок», редакции выяснить не удалось.