В день особого поминовения

Вторник, 14 мая. Православные отмечают Радоницу. День особого поминовения усопших. Могилки. Навий день. Родительское. Названий у девятого от Пасхи дня много. Смысл один: негоже христианам углубляться в переживания по поводу смерти близких и родных, радоваться нужно тому, что сменили они жизнь земную на жизнь вечную.

На часах восьмой час утра. Спешу на 3-ю Дачную. Постоять в очередях на автобусы, отправляющиеся на Елшанское и Сторожовское кладбища. Такое вот редакционное задание – оценить организацию пассажироперевозок. Где находятся эти кладбища, представляю смутно, так как мои родственники покоятся на Увекском.

Второй год подряд Радоница объявляется в Саратовской области нерабочим днем. Соответствующий закон региональные депутаты приняли чуть более года назад. Руководствовались благими намерениями – чтобы граждане могли нормально на кладбища съездить, а не нестись туда и обратно, отпрашиваясь с работы. Ожидая большого наплыва народа, власти даже попытались мобилизовать на кладбища дополнительные автобусы. Но первый блин получился комом. Давки, очереди и пробки получились в прошлом году страшные. Как сработали чиновники в этом году, я и иду выяснять.

Все там будем…

Для дополнительных автобусных маршрутов власти города определили несколько мест. С площади Ленина и перекрестка улиц Рахова и Вавилова возили на Сторожовское и Елшанское кладбища. От стадиона «Волга» – на Увекское. Время работы маршрутов – с восьми утра до семи вечера.

«Тебе к шести надо было приходить. Сейчас не протолкнешься, наверняка. Ты же знаешь наших пенсионеров, они очереди занимать горазды», – напутствует по дороге мама. И добавляет историю своей подруги, съездившей в прошлом на кладбище. Особой радости, которой предполагается в этот день делиться, женщина не испытала, а вот моральный и физический дискомфорт получила.

Остановка на 3-й Дачной – территория для неместных пугающая. На этом довольно внушительном отрезке вечные толпы народу – раз. Куча троллейбусов, больших и маленьких автобусов – два. Непонятно, где какой маршрут останавливается – три.

Приближаюсь к остановке, глаза натыкаются на информационный щит – «Отправление на новое кладбище». Рядом с указателем стоят несколько человек. Чуть поодаль суетится гражданин в голубой жилетке с надписью «Транспортное управление». Диспетчер подбегает к автобусам, раздает водителям бумажки. На бумажках написано: «Площадь Ленина – новое городское кладбище». Водители лепят новые маршруты на скотч к лобовым стеклам.

«Это на какое кладбище? На Елшанское?» – спрашивает женщина людей, собравшихся неподалеку от информационного щита. «Это на Сторожовское», – отвечают те и машут рукой в сторону, указывая женщине верное направление. Ситуация такая случалась часто. Одни подходили и спрашивали, стоящие в очереди отвечали. На довольно заметные информационные стенды народ внимание обращал редко.

К очереди из шести человек подошел ПАЗик. «Кто на новое кладбище, милости просим», – громогласно пригласил диспетчер. Через десять минут автобус, причем довольно свободный, отправился в путь. Давки не было. Очередей тоже. На часах еще не было восьми.

За порядком на этом маршруте следили несколько полицейских и один диспетчер. Мужчины в погонах вели себя вежливо, старались отвечать на многочисленные вопросы граждан, девушки были более отстраненными, и в девятом часу благородные коллеги отпустили их пить чай.

Время шло, число желающих посетить новое кладбище росло. Однако увеличивающиеся очереди «съедали» подъезжающие через каждые десять минут ПАЗики. В ожидании автобусов граждане вели беседы. Большинство этих бесед касалось транспорта и транспортной системы. Люди жаловались на автобус № 108, который как раз и ходит к Сторожовскому кладбищу. «Работает отвратительно. Иной раз и не дождешься. Я столько раз в диспетчерскую звонила – и спрашивала, и жаловалась. А они, знай, утверждают, что автобус ходит без нареканий. Проверяли бы хоть иногда свои слова…» – посетовала женщина с букетом ландышей. «Да если автобуса и дождешься, в него влезешь-то не всегда. Они переполненные идут», – поддержала собеседницу женщина с сиренью.

К очереди подошел полицейский. «Ты где потерялся?» – спросил у него дежуривший рядом коллега. «Я бабушку спасал», – гордо произнес тот. И пояснил: «Ей плохо стало, чуть кони не двинула». Тут справа раздался гул. В том месте, где шла посадка на Елшанское кладбище, стала возмущаться толпа. Начались громкие разбирательства из разряда: «Вас тут не стояло!» «Чего торопиться, все там будем», – философски произнес «потерявшийся» полицейский, кивнув в сторону толпы.

Нормально. Цивилизованно. Прилично

Очередь из желающих попасть на Елшанское кладбище была больше. И с каждой минутой она росла. В десять часов утра конец ее доходил до моста, по которому ходят трамваи.

Одна из причин, почему очередь была такой длинной, крылась вот в чем: как только в автобусе кончались сидячие места, граждане останавливались. Чтобы не гонять по пробкам полупустой транспорт и укоротить растущий людской хвост, диспетчеры и полицейские периодически выкрикивали: «Кто хочет ехать стоя? Проходите в автобус». Народ, что стоял далеко позади с удивлением узнавал, что длинная очередь – явление, отчасти искусственно созданное стоящими впереди, и с удовольствием заполнял пустующее пространство транспорта.

Возили граждан на Елшанское кладбище автобусы большой вместимости. Были среди них и двойные – с гармошкой посередине. Когда подошел один такой двойной, диспетчер начал двигать народ к тротуару. «Отойдите на пару метров назад. Автобус большой, не уместится», – громко попросил он. Толпа сделала вялый шаг. «Еще подвинуться надо», – настаивал диспетчер. Народ сделал шаг еще меньше – сдвигаться никому не хотелось, граждане боялись потерять свои места. «Пока до бордюра не отойдете, автобус не подъедет», – не выдержал диспетчер. Но народ стоял плотной стеной. И внимания на его слова не обращал. Транспорту удалось кое-как втиснуться. Водитель открыл одну дверь, а потом вторую. Толпа ринулась занимать места.

Так как желающих посетить Елшанское кладбище было в несколько раз больше, чем Сторожовское, то и полицейских с диспетчерами, следящих тут за порядком, было значительно больше. Порядок тут обеспечивали только мужчины. Вели себя полицейские по-разному. Кто-то пытался ситуацией управлять, организовывал народ. Ну а кто-то тихонько стоял в стороне, уткнувшись в свой телефон и отправляя задающих вопросы граждан подальше.

Я встала в конец очереди. Поинтересовалась у соседок, как им организация перевозок. «Нормально», «Цивилизованно», «Один за одним идут. Не сравнить с прошлым годом. Тогда ужас что было», – поделились мнениями люди. «А на цветы-то как деньги задрали. Бессовестные», – заметила чуть погодя одна женщина. «Вот он, капитализм», – нашелся мужчина в кепке.

«А автобусы платные?» – вдруг поинтересовался кто-то. «А кто их знает. Дойдем до начала, узнаем», – резонно заметили ему. В этом самом начале, кстати, когда я туда переместилась, произошел такой случай: вместо большого автобуса диспетчер пригнал маршрутку, стоявшая в самом начале бабушка принялась возмущаться, что в подобном транспорте льготы не действуют. «Им лишь бы людей ободрать!» – резюмировала она и стала ждать дальше.

В итоге – как со стороны наблюдавшая, но в автобусах не ездившая – могу отметить, что организация отправлений на кладбища получилась очень даже приличной. А вот с пробками, в которые погрузились дороги Ленинского и Заводского районов, справиться власти и правоохранителям не удалось.