Экономика для крестьянина
В начале марта некоторые хлебопекарни подняли отпускную цену на свою продукцию. Соответственно, подорожал хлеб и в магазинах. Но саратовский губернатор провел ряд переговоров с хлебопроизводителями – и цена снова должна оказаться на том же уровне, на котором была до шестого марта. Политика сдерживания цен на хлеб вообще в последние несколько лет характерна для нашего региона. И страдают от нее в основном предприниматели – как крестьяне, которые выращивают хлеб, так и дальше по производственной цепочке. Но основное бремя все-таки ложится на тех, кто пашет, сеет и убирает хлеб.
У председателя сельскохозяйственного производственного кооператива «Агроколос» Александра Матросова свое видение решения этой проблемы: плановое хозяйство, фиксированная цена на солярку для обработки пахоты и фиксированная закупочная цена на хлеб при выполнении плана – для того, чтобы крестьянин мог просчитать экономику своего хозяйства, взять кредитные деньги, не боясь прогореть, вложить их в основные средства, чтобы развивать сельхозпредприятие. Тогда и цену на хлеб сдерживать уговорами и санкциями не потребуется.
По «Завету Ильича»
Матросов знает дело, о котором говорит. Тут ему доверять можно. 16 лет он уже работает непосредственно на земле, во главе СПК «Агроколос», а руководящие должности на предприятиях сельхозназначения занимает уже 21 год.
Еще до того, как Александр Николаевич понял, что, если хочешь выжить в селе, надо заниматься непосредственно пахотой, он возглавлял предприятие «Агроснаб». В советские годы оно занималось обслуживанием сельхозтехники, поставкой в колхозы запчастей для тракторов, комбайнов, КамАЗов, сеялок и т. п. В то время все хозяйства – и коллективные, и совместные – были по максимуму оснащены техникой. Всё, что колхозникам требовалось, – это запчасти. И нехватки ни в заказах, ни в работе у «Агроснаба» не было. А когда хозяйства в начале 90-х вступили в рыночные отношения, обороты предприятия резко сократились.
Борьба в бывших колхозах и совхозах шла за то, чтобы хватило средств на энергоресурсы. О покупке новой техники никто не думал – обходились имеющейся, да и запасти не заказывали. Председателю было проще какую-то часть техники пустить на запчасти, а ту, что оставалась на ходу, просто чаще ремонтировать. Так и пришла мысль к Матросову, что одними запчастями в нынешних условиях сыт не будешь, и надо уходить работать на землю, чтобы источник дохода был стабильным. Хлеб испокон веков был всему голова, решил Матросов и принялся за дело.
Заделом стали первые 700 гектаров в селе Мокрое Петровского района.
– Тогда, в 1998 году, очень много стояло брошенных деревень, разорившихся хозяйств, – вспоминает Александр Николаевич. – Мокрое было как раз из таких. Кажется, в советское время хозяйство носило название «Завет Ильича». В этом «Завете» уже лет пять-десять землю никто не обрабатывал, все поля заросли сорняками, а где-то и лесок начинал расти – ёлочки, сосенки, берёзки. Но мы эту землю арендовали у фонда перераспределения Петровского района и стали работать небольшой бригадой. Надо сказать, что времени на то, чтобы заставить землю работать, ушло довольно много: года три мы в хозяйство больше вкладывали, чем от него получали.
Но терпение и труд, как говорится, всё перетрут. И сейчас СПК «Агроколос» – это стабильно развивающееся хозяйство, в котором нет ни проблем с налогами, ни задержек заработной платы. Размеры посевных площадей за 16 лет в хозяйстве увеличились с 700 до трех с лишним тысяч гектаров. Ни животноводством, ни переработкой СПК не занимается – выращивает только растительные культуры.
– Я по образованию агроном, – объясняет Матросов. – Поэтому работаю так, как учили в институте. Стараюсь придерживаться семипольного, максимум пятипольного севооборота. Так что сеем всё – озимую пшеницу, озимую рожь, в последнее время стали активно сеять озимый рыжик (он пользуется спросом). Овёс, гречиха, горох, ячмень – все эти культуры.
Первым в районе Матросов стал сеять на своих полях лён – культуру популярную и перспективную. Остальные фермеры Петровского района сначала присматривались к первопроходцу, а потом сами стали брать с него пример. Модный сегодня подсолнечник, причем популярный в основном из-за высокой закупочной цены и хорошей урожайности, занимает в севообороте рачительного хозяина седьмое место. Почему при низкой урожайности ржи и пшеницы, которые три года подряд губит засуха в Саратовской области, он не предпочитает «выезжать» за счет модной масленичной культуры, Матросов объясняет просто: подсолнечник – при всей своей, на первый взгляд, бесспорной популярности – вытягивает из почвы все питательные вещества, минералы и микроэлементы. Земля после него становится бедной, тощей, ее надо восстанавливать. Год иметь баснословные прибыли, а потом несколько лет восстанавливать почву, еле сводя концы с концами, – это путь неправильный. Поэтому, как заботливый хозяин, Александр Николаевич и тут действует по науке.
Крестьянин и на лепёшках проживет, но…
Председатель СПК «Агроколос» принимает нас у себя в кабинете на базе бывшего «Агроснаба». Надо сказать, что хозяйство, помимо работы на земле, и сейчас не забывает о потребностях крестьян в запчастях для сельхозтехники, и это направление в своей работе не бросает.
Кабинет у Александра Матросова просторный, но обставлен очень просто. На большом начальственном столе лежат бумаги, которые он просматривает, делает какие-то пометки. Перед тем как начать разговор, поит нас чаем с конфетами, а сам в это время звонит кому-то по телефону, договаривается, объясняет, кого-то ругает, отдает распоряжения. То есть из производственного процесса не выключается ни на минуту.
Там же на столе лежит пачка газет «Агроновости» – видно, что уже тщательно изученная, ненадолго отложенная в сторону, но еще не убранная в архив.
– У нас третий год засуха, – делится Александр Николаевич. – У зерновых культур урожайность нулевая – сколько засеяли, столько и собрали. Поэтому и переходим на новые для нас растения – лён, озимый рыжик; мы их ведь тоже не от хорошей жизни сеем. Да, они дорогие, пользуются спросом, но это не наша культура, к ним еще приноровиться надо.
Предсказать погоду на лето не может сегодня никто, все крестьяне живут в неведении относительно того, какое будет лето. Принесет ли оно наконец урожай на зерновые? И по озимым сейчас трудно сказать, принесут они что-то или нет.
– Приехали бы вы ко мне год назад, я бы вам показал озимые свои, – рассказывает Матросов. – Не поле – картинка в учебник. Хоть на выставку отправляй. Стоят дружно, всходы хорошие, фотосинтез зеленый! Смотришь, и глаз радуется. Но вы помните, какая весна была в прошлом году? Не было ее. После зимы сразу лето настало, и температура под тридцать градусов сразу как поднялась, так и держалась. Вся моя озимая красота сгорела. Так что как загадать на будущее? Как мне экономику рассчитать? Тем более что солярка у нас стоит как в ВТО, 30 рублей за литр, а какой урожай будет, какая будет закупочная цена на пшеницу – никто не знает. Покроет прибыль издержки или придется концы с концами сводить? Вы знаете, что последние 10–15 лет цена на рожь и пшеницу держится приблизительно на одном уровне, а цены на ГСМ регулярно растут?
Чтобы не быть голословным, Матросов открывает шкаф и достает оттуда подшивки «Агроновостей» – за 2003, 2004, 2005, 2006-й и до 2011 года. А номера за год 2012 берет как раз со своего стола. Поверх оригиналов, которые не щадит время, лежат заботливо откопированные экземпляры.
Матросов открывает газету за 2003 год, там опубликована таблица средних закупочных цен на зерновые культуры. Стоимость пшеницы в 2003 году, по данным газеты, 1400–1500 рублей за тонну. В 2004 году чуть выше – от 2,7 тыс. руб., до 3,4 тыс. руб. за тонну. В 2010 году цена практически не изменилась – при продаже крестьянин получает за тонну пшеницы 3,2–3,3 тыс. руб. И только с 2011 года наблюдается резкий скачок цен до 7–11 тыс. рублей за тонну.
– Это не потому, что цена на произведенный продукт у крестьянина увеличивается соразмерно увеличению его затрат в процессе производства, – объясняет фермер. – Нет, это засуха виновата. Зерна мало, вот оно и дорожает. Экономика: цена растет, потому что предложение не удовлетворяет спрос. А затраты крестьян это никак не покрывает. Я понимаю, что крестьянин российский с голоду не умрет, и засуху перетерпит, и на лепешках проживет, но должна быть какая-то поддержка сельского хозяйства от государства.
Существующие федеральные и региональные программы по снижению ставок по кредитам при приобретении сельхозтехники, по выплатам дотаций на ГСМ Матросов считает хорошими, но недостаточными. Этой поддержки в крестьянских затратах просто не видно.
– Вот у нас сейчас солярка стоит 30 рублей за литр, – объясняет Матросов. – Перевозчикам, чтобы доставить товар в Москву, надо заправиться на девять тысяч рублей – это рейс туда и обратно. Но он свою маржу снимет, он ее уже заложил в стоимость перевозки с учетом цены на топливо. А мне, чтобы «Кировец» на смену заправить, надо 18 тысяч потратить на солярку. И таких «Кировцев» у меня – пять, и все в работе. Получается, что я должен 90 тысяч потратить на одну смену. А ведь у меня еще, помимо них, много другой рабочей техники. И это не считая текущего ремонта, зарплаты механизаторам и так далее, и так далее. Но эти деньги я не могу заложить в конечную стоимость продукции. Я не знаю, какая будет закупочная цена на хлеб. У нас ведь рынок сельхозпродукции непредсказуемый – то пусто, то густо.
Выход Матросов видит в следующем. Во-первых, необходима государственная плановая политика в области сельского хозяйства. В США, например, говорят фермеры, у каждого штата, который занимается сельским хозяйством, свое направление. Ты можешь выращивать какие угодно культуры, но государственные дотации тебе будут давать только на те, которые необходимы государству именно в этом штате. У нас же такой системы нет, все сеют кто во что горазд. В итоге рынок не отрегулирован, из-за чего случаются такие перекосы, как несколько лет назад в Саратовской области, когда почти все фермеры засеяли поля подсолнечником, позарившись на высокую цену. В результате очень много семечки пропало просто потому, что крестьяне не успевали собирать урожай, а элеваторы просто не справлялись с поставками на хранение.
Во-вторых, по мнению Матросова, государству следует сделать фиксированную цену на солярку, которая расходуется именно при обработке полей.
– На то, чтобы обработать один гектар, мне требуется 40 литров дизтоплива, – объясняет фермер. – Вот пусть государство на обработку условного гектара установит цифру – даже не 40, а 30 или 25 литров. И продает ее по фиксированной цене – 25 рублей за литр. На остальные нужды – куда-то поехать, чего-то довезти, перевезти – я буду покупать топливо по 30 рублей. Но на обработку пусть будет 25. И пусть по плану тогда с меня и спрашивают. Просили с моего хозяйства 40 тысяч тонн пшеницы – и покупают по установленной в начале года цене, по пять тысяч рублей за тонну. Произвел я больше – тут уж не обессудь, заплатят тебе за нее 2–3 тысячи. Всё справедливо, всё честно, а главное, экономика легко просчитывается. И тогда становится выгодно брать кредиты на развитие, потому что ты можешь спокойно просчитать все риски.
Тогда можно и основные средства закупать, считает Матросов, ангары новые ставить, технику приобретать, землей прирастать, заработную плату людям прибавлять, что-то делать для коллектива, для района, для школ, детских садов, для простых людей. Это фермер называет развитием. А то, что большинство крестьян за год концы с концами свели, налоги выплатили, зарплату выдали, но она третий год не повышается, – это не развитие. Это стагнация.
– Хотите накормить людей дешевым хлебом, так помогайте крестьянину, а не тормозите цену в конце цепочки, – считает Александр Матросов.
